Сознание вернулось рывком, просто — раз и я лежу на кровати. Первые ощущения — все тело как бы парит, но я не могу пошевелиться. Вдобавок я не ощущаю свой дар. Хочется пить. Я ничего не вижу. Вокруг лишь тьма.
— Пить. — Я не узнал свой детский звонкий голосок. Его не было, был лишь слабый шепот. Мне дали воды, чуть приподняв. Я с трудом сделал глоток и когда меня снова положили на подушку, я с трудом отдышался.
— Почему я ничего не вижу?
Голос, ответивший мне, был незнаком.
— У вас лопнули глаза, господин. Не переживайте — они восстановятся завтра.
— Где моя Орин?
— Она погибла, господин…
Ее больше нет… Печали не было. Внутри стала разгораться ярость и ненависть к стрелку. Они, смешавшись, дали мне сил на продолжение разговора.
— Что с моим даром?
— Наш Матриарх считает, что он тоже скоро восстановится.
— Эта тварь… сдохла?
— Перевертыш? Да, он мертв… С вами хотела поговорить Матриарх. Позвать ее?
— Нет. Если ты говоришь, что глаза восстановятся завтра — завтра и поговорю… — Занятые силы закончились. Я расслабился и провалился в сон.
Матриарх стояла на балконе, глядя, сузив глаза, на глубокий узкий кратер во дворе с высоты второго этажа. Весь дом освещал сверху ярко горящий Страж. Рядом с ней стоял один выживший из двух Атретасов ее охраны.
— Значит, он был как раз надо мной, на крыше?
— Да, Матриарх. Мы заметили его слишком поздно, когда наше внимание привлек Ашерас.
— Что это было за оружие, выяснили?
— Вы сами видели, что случилось со стрелком. Что не сгорело — то расплавилось… Единственное, что сказали наши оружейники — это было оружие, наподобие боевого посоха. Плетения были разрушены после уничтожения носителя. Все что они смогли сказать — это то, что использовалось Багровое Пламя для его накачки.
— Багровое Пламя… И Ашерас сумел противостоять ему, призвав Тьму напрямую и чуть не умерев из-за этого. А ведь ему лишь год от рождения.
— Это просто чудо, что он выжил. Целители говорят, что только ваше своевременное вмешательство не дало ему умереть. Целитель Ремрот клянется, что его тело уже завтра полностью излечится и тогда же вернется его дар.
— Да, он и мне это говорил. И… я сожалею о смерти твоего брата. Мы не ожидали… такого.