— Я еще не успела заскучать, только недавно проснулась, но если пригласите к себе в гости, то не откажусь, — девушка не стала кокетничать, — вы далеко едете?
— Намного ближе, чем ты. Но до семи вечера мы совершенно свободны, — парни прикупили пива для себя и соков для своих половинок — ассортимент вагона-ресторана был скудным. Компания выдвинулась в плацкартный двенадцатый вагон.
Поезд прилично дернуло как раз в тот момент, когда Ева, сопровождаемая Богданом, единственным свободным парнем, шагнула в переход между вагонами. Девушку повело, и синеглазый обхватил её сзади за талию. Енька внезапно ощутила, что стало трудно дышать. Ладони вспотели, а пальцы заледенели, как на морозе, и начали мелко дрожать. Сердце стучало, как сумасшедшее, а к горлу подкатывала тошнота.
— Ева, с тобой все в порядке? Эй, зайка, тебе плохо? — Богдан затащил девушку в тамбур и пытался привести в чувство. Но чем больше парень старался, тем становилось хуже.
— У неё что, гаптофобия? — блеснула знаниями одна из девушек.
— Это что за дрянь?
— Боязнь чужих прикосновений…
— Ух, ё… Что ж теперь делать? Как её в норму привести? — запаниковал Богдан, — может, само пройдет?
— Ага, ты еще скажи, что её здесь оставить надо, — прошипела другая девушка. Красавчиком, похоже, восхищались не все.
— Я бы оставил, все равно прикасаться к ней нельзя, а так посидит, сама успокоится. Знал бы, что она психичка, ни за что не позвал бы к нам в гости.
— Она не психичка, как ты выразился. И звал её не ты. Вали уже отсюда, герой-любовник драный, предупреди наших, что я с Евой задержусь и передай Шурику, чтобы он успокоительное принес. Пузырек у меня в косметичке, в синей сумке, — больше на Богдана девушка не отвлекалась, — Ева, смотри на меня. Молодец, а теперь давай дышать вместе…
Шурик принес валерьянку, Еву заставили глотнуть прямо из крышечки пузырька. Постепенно её отпускало, становилось легче.
— У меня никогда раньше такого не было, честно… — оправдывалась Ева.
— Не оправдывайся, это не заразно. Просто сходи к психологу. Тебе надо узнать из-за чего паническая атака случилась. Будем надеяться, что не из-за Богдана, а то придется его синие глаза за очками прятать, — девушка была очень зла на парня, — Хотя, и без этого его морду надо под маской прятать. Совсем совесть потерял. Ну что, стало легче? Пойдем теперь, а то ребята волнуются.
— Я пас, мне лучше сейчас полежать, поспать, — после эскапады Богдана перспектива общения больше не радовала. Свою порцию презрения Ева получила в прошлой жизни. Там же ее решила оставить.
— Идем, провожу тебя. Слышь, если у тебя гаптофобия, то тебе наоборот лучше в толпе быть — самый верный способ от неё избавиться.
— Не сегодня…
На ужин она не пошла, провожать ребят тоже. Ей не хотелось видеть свидетелей её слабости, да и друзьями они не стали. Так, мимолетные попутчики. Она снова смотрела в окно, теперь уже без единой мысли в голове. Казалось, что все мысли она уже передумала, и они, замызганные, потертые и уставшие, сами прятались от Евы подальше. Мерный стук колес и легкое покачивание снова сморили девушку.
Глава 7
Проводник шепотом, почти по-домашнему, разбудил Еву и еще нескольких пассажиров за полчаса до прибытия. Остальные ехали дальше. Поезд подошел к платформе без опоздания. Было раннее утро, но спать не хотелось. Еньке казалось, что за тридцать семь часов пути она успела выспаться на неделю вперед.
Несмотря на лето на перроне было свежо. Она куталась в толстовку и мечтала о шапке и куртке. Девушка вошла в здание вокзала, покрутилась там, рассматривая его архитектуру и мрачных невыспавшихся пассажиров, в надежде составить приблизительный портрет среднестатистического жителя этого города. Попытка оказалась неудачной. То, что нарисовал его небольшой жизненный опыт и богатое воображение, представляло собой весьма грустную картину. Воображаемые жители оказались хмурыми, раздражительными и похабными. Мириться с этим образом Енька не хотела, а посему выкинула его из головы, и пошла искать остановку. Маршрутка стояла, гостеприимно раскрыв двери. Девушка забралась внутрь, отдала водителю деньги и уставилась в окно. В 6:00 полупустой микроавтобус отправился в путь.
Город просыпался. На улицах появлялись одинокие прохожие, и с каждой минутой их становилось все больше и больше. Магия города завораживала, вытравливая из головы первые страхи. А ощущение, что пассажиры маршрутки подсматривают самые интимные моменты жизни этого громадного существа, имя которому Город, зарождало внутри чувство собственной порочности и заставляло мириться с мелкими недостатками местных реалий.
Еве показалось, что пора выходить. Она попросила водителя остановиться, как выяснилось, чуть раньше, чем было нужно. Рядом с работающим кафе и решила позавтракать, время позволяло. Громадина университета уже виднелась вдалеке, а до начала рабочего дня было почти два часа. Можно не торопиться.
Ева расположилась в кресле на веранде. Солнце лениво потягивалось лучами между зданий и деревьев, и нежно ласкало кожу. Легкий ветерок шевелил листву, принуждая её шептать: «Хорошо, все будет хорошо…». Енька нежилась от удовольствия, пила горячий американо, заедала пахлавой, и думала, что если в этом городе все будет таким же благостным, как это утро, то она приняла самое верное в своей жизни решение и получила шанс на счастье.
***
Громыхая колесами чемодана, Ева приблизилась к дверям ректората. На её осторожный стук, дверь с мерзким скрипом отворилась. Часы в приемной показывали девять ноль-ноль. В помещении было пусто.
— Не стой на проходе, зайди внутрь. Мешаешь, а мне полы надо мыть, — отчитала Еньку пожилая тетка в синем халате, по-видимому, уборщица — Это ты новая секретарша? Тряпку сейчас принесу, пыль вытрешь, полы там я уже помыла, — выдала информацию специалист по чистоте и удалилась. Объяснения девушки её не интересовали, главное было избавиться от лишней работы.
От нечего делать, Ева повозила тряпкой по почти чистым поверхностям, потом вымыла чашки, потом полила цветы, после чего почистила и вымыла кофе-машину. Больше дел не осталось. Время было, начало одиннадцатого.
Первый обитатель этого помещения появился в тот момент, когда Ева расположилась в кресле за дверью, с чашкой кофе. Светлая шатенка, с приятными чертами лица и со следами от подушки на нем, серо-зелеными сонными глазами, ростом чуть ниже Евы, по-хозяйски вошла в приемную, бормоча:
— Уборка, уборка, перейди на Федорку… Блин, какого я так рано приперлась, если Кузьминична уже все убрала…
Ева рассмеялась, девушка подпрыгнула от неожиданности:
— Ты кто?
— Ева Шанина, перевожусь к вам из другого города. Я звонила на прошлой неделе и по электронке заявление отправляла.
— Да-да, я помню. Я Лика Армас. Секретарь и личный помощник ректора. Давай, что у тебя там? — представилась девушка, отойдя от шока. А потом рассмеялась, — Это ты здесь хозяйничала?
— Ага, ты нашаманила, — ничуть не смутилась Енька, — уборщица перепутала меня с новой секретаршей и попросила пыль вытереть…
— А ты не захотела расстраивать старушку, — ухмыльнулась Лика.
— Ну, как-то так, — замялась Енька, — К тому же, мне было скучно.
Почти полтора часа ушло на оформление документов. Лика печатала приказы, заполняла какие-то бланки, вносила информацию в компьютер. Ева писала заявления, варила кофе, заправляла картридж, ксерокопировала. Короче, помогала, как могла. Несколько раз Лика пристально рассматривала Еньку, но вопросов не задавала. Сначала Еву вспышки пристального внимания напрягали, но сделать она ничего не могла.
Первый раз студентка ощутила взгляд, когда Лика обнаружила несоответствие фамилий в документах. Ева, молча, протянула паспорт и свидетельство о перемене фамилии, имени и отчества, секретарь кивнула и продолжила оформлять документы. Второй, когда заработала кофе-машина:
— Надо же, она уже две недели мертвая стояла, я в ремонт её хотела везти, — задумчиво проговорила Лика.
— Я только почистила, — начала оправдываться Ева, заливаясь краской, ей показалось, что она влезла не в свое дело.