— Мне нравится в девушках беззаботность. Но не безрассудность. Я люблю девушек с чувством юмора, которые умеют с легкостью выходить из любых ситуаций. Думаю, это то, что я ищу.
— Чего из перечисленного не хватало твоей прежней девушке?
На лице ведущего мелькает насмешка. Он не сводит с меня глаз, пристально следя за реакцией. И я знаю, что все камеры направлены сейчас на меня и держат мое лицо крупным планом, отслеживая малейшую мимику. И, может быть, это увидит Энн.
Все это проносится в моей голове за доли секунды.
Если бы этот вопрос мне задали года два назад, я бы выдал себя, растерялся. Но теперь я достаточно владею собой в любой ситуации. Это навык, только и всего.
— Думаю, в ней всё идеально. Просто в тот момент мы оба не были готовы к чему-то большему.
Надеюсь, это ее не обидит. Я не уверен, что хочу, чтобы о нашем общении снова узнал весь мир.
— Над чем ты будешь работать дальше? Альбом? Тур?
— Тур вот-вот начнется, уже в конце августа. Сейчас я сосредоточен на работе в студии. Я работаю над новыми композициями и позволяю музыке вести меня.
— Что ж, удачи! Спасибо за то, что был честен с нами! И это был Ларри Таннер, специально для «Си Би Эн». Приобрести аромат Ларри «Очарование» можно уже сейчас в парфюмерных магазинах Америки, и совсем скоро — по всему миру! Заказ можно оформить на сайте…
Помимо первого именного парфюма в свет вышла моя иллюстрированная биография. Вернее, они уже выходили — я встречал парочку в книжных магазинах, — но эта была первой, на которую продюсерский центр дал добро и в которой было указано, что я — соавтор. Соавторство заключалось в том, что я получил готовый текст в электронном виде и в течение трех недель должен был прочитать его и внести свои поправки: проверить, верна ли информация, при желании — дополнить или убрать что-то. А прежде, месяца за два-три до того, как получил сведения о себе в электронном виде, прошел ряд интервью, рассказывая о себе интервьюеру. Это была довольно милая женщина маминых лет, которая относилась ко мне благосклонно и явно хотела сделать качественный и интересный материал, а не просто выдать новую порцию сплетен и обобщенных фактов. Она, как тонкий психолог, исподволь вытаскивала из глубин моей души те факты жизни, о который я и впрямь мало кому рассказывал. Но когда я читал это, не было ощущения «выброшенного на публику «грязного белья». Это действительно была моя биография, которую не стыдно было дать почитать кому-то из близких, если они захотят — потому что там было много добрых слов и в их адрес, воспоминаний, смешных моментов, неловкостей, которые доказывают в очередной раз — я обычный человек.
Особым пунктом был разговор об Энн. Магда — так звали женщину, бравшую интервью для книги — сразу уточнила, будет ли речь о моей бывшей девушке. Я немного помедлил, а потом решил: да. Потому что она — большая и важная часть моей жизни, которая еще не закончена. И пусть для всех всё кажется очевидным, мы сами не знаем, чем всё обернется в итоге.
Я попросил лишь сделать это не слишком очевидно и не указывать имя. Об этой истории итак все знают, так пусть это будет облагорожено и достойно, потому что я очень уважаю Энн и не знаю, как бы она отнеслась к этому, поэтому касаться темы любви будем вскользь и весьма осторожно.
На самом деле уже в этот же вечер я созвонился с Энн и рассказал о грядущей книге и о том, что собираюсь немного о нас рассказать.
— Опять будешь врать? — спросила она, имея ввиду, что все знают нашу историю немного иной: будто мы встретились в клубе, «случайно».
— Нет. Я просто расскажу, что в моей жизни была — ты уж прости за это слово — девушка, которая сделала меня лучше. Не думаю, что сейчас лучший момент для того, чтобы афишировать, что мы снова вместе.
— Знаешь, мне так даже комфортнее. Когда о нас никто не знает. Мы как будто играем в шпионов, — засмеялась она. — И это придает особую пикантность нашим отношениям.
— А еще и это расстояние…
— Но ведь осталось всего три дня!
— Я знаю. Прости, не получится тебя встретить. Я буду в Лос-Анджелесе. Но как только вернусь — мы сразу встретимся.
И какое это было счастье, вновь целовать ее губы! И пусть мы пробыли вместе всего полтора часа и успели только поужинать вместе и немного обменяться новостями, я всё равно понимал: это оно. То самое чувство.
В этот вечер я наконец-то, когда боль утихла, признался, что умер отец.
Энн расстроилась.
— Почему ты сразу мне не сказал?
— Мы были в ссоре.
— Но потом? Ты ведь мог это сделать тысячу раз.
— Я знаю. Просто это не так-то просто.
— Ларри… Ты мне не доверяешь.