— Она ведь наверняка изменится.
— Ты имеешь ввиду, буду ли я петь тяжелый рок?
— Почему сразу тяжелый рок? Может, я имел в виду блюз.
— О, об этом стоит подумать.
— Кстати, сколько тебе тогда будет?
— М-м-м… Пятьдесят… семь?
— Ты долго думаешь уже сейчас.
— Мне не говорили, что здесь будет математика, поэтому я не готовился.
— Будешь ли ты давать столько же концертов, что и сейчас?
— Боюсь, мои суставы не выдержат.
И снова смех.
Мы еще минут десять пообщались в такой манере, а после у меня был час на обед и саундчек, во время которого я увидел, что Энн в зале общается с Алисией, и никто никому не пытается вырвать волосы. Нет, я и не ждал ничего похожего, просто это женщины, мало ли?
В следующий раз мы с Энн встретились только после встречи с фанатами, в ресторане. Еда здесь была не очень вкусная, но я был дико голодным, а потому умял все в один присест. Энн лениво ворочала вилкой и, подперев щеку рукой, слушала меня. Так что создавалось впечатление, что я ее утомил.
— Всё в порядке? — наконец спросил я. Кто знает, может, это стресс, и ей нужна психологическая помощь, а не мои пространные разговоры обо всем на свете.
— Да, просто устала. День был таким длинным. Не понимаю, как ты выносишь все это изо дня в день.
— Я люблю это.
Она улыбнулась.
— Тогда всё понятно.
— Почему ты не ешь? — я кивнул на ее почти нетронутую в тарелке пищу.
— Не хочется.
— С тобой правда всё нормально?
— Да. Не знаю, правда, как я полечу обратно в Лондон, потому что мне теперь дико страшно опять входить в этот аэропорт…
— Ты можешь пожить здесь, если хочешь. В моем доме в Лос-Анджелесе.
Я хотел было предложить ей попутешествовать со мной, если будет желание, но быстро понял, что эта идея — не самая лучшая. Во-первых, менеджер не одобрит. «Ты будешь отвлекаться, Ларри» — он еще не сказал этого, но я уже знаю, что так и будет. И это правда. Во-вторых, Энн и сама вряд ли выдержит такой график. Уже после первого дня, вон, еле держится на ногах. И это понятно. Я сам иногда ног не чувствую. А если она будет вместе со мной, мне придется ее развлекать, уделять еще больше минут на разговоры, экскурсии. А на это часто нет ни сил, ни времени.
— Я думаю, лучше мне вернуться обратно. Побуду еще денек, и не буду тебе мешать.
Мы оба так жаждали этой встречи, но быстро поняли, что все романтические грезы на самом деле оказались идеальными лишь в наших мечтах. Я не мог проводить с ней так много времени здесь, в Америке. Потому что основной моей задачей была работа. А Энн чувствовала свою «ненужность» и маялась от безделья в чужой стране, хотя могла бы сейчас заниматься любимым делом в Великобритании. Мы оба сошлись на том, что так будет лучше. И на следующий день с утра я отправился в новый город, а она — в аэропорт.
Конечно, я нервничал. Постоянно смотрел на часы, ждал ее эсэмэски о том, что полет прошел нормально. И когда эсэмэс наконец-то пришла, выдохнул с облегчением.
Мы по-прежнему продолжали общаться по телефону — почти каждый день, и это устраивало нас обоих.
Через неделю я отправился на несколько дней на съемки шоу в Лондон, и там мы наконец-то смогли увидеться. А заодно и дать новый повод слухам и сплетням, выбравшись всего раз на вечернюю прогулку в парк.
— Ларри, ты стал терять осторожность, — встретив меня утром в студии, заявил менеджер.
Я удивленно взглянул на него, набирая воду из кулера.
— Твои фотки с Энн опять пестрят в Интернете. Догадываешься, что начнется, если они узнают, что вы снова вместе? А журналисты теперь начнут копать, и скоро всё выяснят.
Я плюхнулся на диван, вытянул ноги и смиренно спросил:
— И что теперь делать?
Если он скажет, что нужно расстаться, пошлю его нафиг, честное слово.
— Предлагаю запустить видео с… Алисией, например. Вам обоим пиар будет на руку. А журналюги пусть мозг сломают, что там и с кем у тебя на самом деле.
Мы так и сделали. У Алисии в телефоне нашлось видео, где мы танцуем в кафе под латинскую музыку, аккуратно через посредников «слили» его в Интернет, и — вуа-ля! — всё как предсказывал Майк: небывалые рейтинги, обсуждения, спецрепортажи, и куча вопросов во всех интервью. Указаний от Мэтта и Майка не было, поэтому я отвечал предельно честно: «У нас с Алисией ничего нет».
Никто, конечно, не верил.
И даже Энн, я видел, засомневалась.
Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы объяснить ей (в который раз), для чего и как это делается.
— Для прикрытия, значит, — с непонятной для меня интонацией протянула она. Если бы в этот момент я мог быть рядом и видеть ее глаза, объяснить ситуацию было бы легче. Но нас опять отделяли тысячи километров. И казалось уже, что это не кончится никогда. — Но я ведь уже знаю, что значит находиться под пулями твоих фанатов. И, думаю, ради тебя я смогу пережить это еще раз.