— Значит, ужин с ним тоже входит в твои обязанности фотографа?
— Ужин?
Ее удивленная реакция еще лучше открыла мне глаза на правду. Отпираться теперь было глупо. Она сама себя выдала.
— Представь себе, я в курсе! Все пользователи Интернета уже в курсе, судача, что бывшая подружка Ларри Таннера теперь встречается с новым подопечным Пола, который мало того что копирует мой стиль в одежде и музыке, так еще и девушку мою… — я сжал зубы, не давая пришедшей на ум грубости сорваться с языка.
— Господи, Ларри, это ведь провокация!
— Ты ужинаешь с ним в ресторане — это провокация? Ваша романтическая прогулка у Меловых скал — тоже провокация?
— У нас там была фотосессия!
— А после фотосессии? Что вы делали после?
— Я пошла домой!
— Ты пошла домой? Правда, что ли? — уже не сдерживаясь, кричал я. — И он даже не подбросил тебя до дома? Не захотел сыграть тебе свои новые песенки? Ай-ай-ай!
— Давай мы поговорим в другой раз? — голос ее звучал жестко. — Ты сейчас просто не в состоянии меня слышать!
Она волновалась не меньше меня. Я мог это судить по тому, что в подобных сегодняшней ситуации Энн начинала путать слова, употребляя близкие по звучанию, или глотать окончания.
— Будет ли у нас этот «другой раз»? — фыркнул я, переполненный гневом.
На секунду или две в трубке повисло молчание.
— Ну что ж, значит, так тому и быть…
Еще секунда тишины, и она сбросила вызов.
Сбросила!
Просто сбросила! Вместо того, чтобы всё объяснить!
Я сжал кулаки, поднял голову вверх и сделал глубокий вдох. Настроения хуже, чем сейчас, я не мог и представить.
Только через пару секунд я заставил себя вернуться в гостиную, где всё еще ждал Найл, развалившись на диване и что-то рассматривая в своем мобильном.
— Поговорили? — не поднимая на меня глаз, поинтересовался он.
— Угу. Пошли.
Я схватил свою джинсовку, небрежно брошенную на диван, но он даже не шевельнулся.
— Вижу, что неудачно.
Я плюхнулся в кресло и закрыл глаза, подавляя тяжелый выдох.
— И что она сказала?
— Сказала, это всего лишь… рабочая фотосессия, — я развел в сторону руки, чему, мол, тут удивляться? — И ужин — детали, наверное, обсуждали. И прогулка. На свежем воздухе думается лучше.
— А если всё так и было?
— Ты идиот? — вылупился на него я.
— Мне кажется, идиот ты, — мрачно поведал Найл. — Вы же не можете пройти огонь и воду, а на медных трубах сломаться, правда?
Я не ответил.
У меня просто не было ответа на этот риторический, в общем, вопрос.
— Надеюсь, завтра ты образумишься и позвонишь ей. Ну что, мы идем уже или как? — вставая и лениво потягиваясь, произнес он.
И хотя настроения куда-то тащиться у меня не было, я всё равно заставил себя. Это лучше, чем сидеть дома и вновь и вновь гонять в голове одни и те же мрачные мысли.
Глава 44
На следующий день я не образумился.
И еще через день — тоже.
Постоянно думал об Энн, даже пытался отыскать в Интернете что-нибудь новое, вбив в поисковике ее имя вместе с тем, ставшим мне ненавистным. Безрезультатно. Новостей больше не было.
Может, и впрямь…
Тогда почему она не звонит, чтобы всё объяснить мне? Почему это всегда должен делать именно я?
Через неделю я приехал в Лондон на съемки очередного музыкального шоу и остался там на несколько дней. Но так и не встретился с Энн.
Мы не общались уже семь дней. Семь долбанных дней, и когда-то это казалось нам невероятным количеством времени, проведенным друг без друга. Но мы смогли его преодолеть в одиночку. Также, как сумели тогда год практически не общаться друг с другом.
Уезжая из Лондона, я наведался в студию, где за пару часов записал новую песню. Обязательно включу ее в новый альбом, чего бы мне это не стоило.
И даже когда самолет уже взмывал в небо, я думал о том, как несправедлива и как причудлива жизнь. Кто виноват? Судьба? Или это мы, люди, сами портим написанный для нас сценарий?
Я включил на телефоне демо той самой новой песни и несколько раз прослушал, отыскивая недостатки. Но на самом деле каждый раз с болью погружался в свои воспоминания. Эта песня — кровавый кусок моего сердца, который я хотел вытащить из себя, словно занозу, представить публике и, главное, ей. Сказать: «Смотрите! Смотри и ты! Я был с тобой честен. Даже когда думал, что притворялся. С самого начала».
Только всё это зря. Потому что мы расстаемся уже в тысячный раз.
Какую там предыдущую песню я ей написал? «Рассвет утраченной мечты», кажется? Значит, эту логичнее будет назвать «Полночь нашей любви». После любого рассвета рано или поздно опять будет ночь. У всего есть конец и начало. Мы пытались продлить наше чувство, но оно изначально было построено на обмане и недоверии. Мы были разными с самого первого дня. С рождения.