— Давно она тут? — спросил у друга, который по счастливой случайности оказался в эту ночь в том же клубе, что Энн.
— Я заметил ее с час назад. Сразу тебе позвонил. Эти сказали, — кивнул он в сторону непонятной компании, где даже парня от девушки отличить было трудно, — что с ней была подруга, но где она сейчас — никто не знает.
Знаем мы этих подруг. Вопрос лишь, зачем это надо? Обокрали, может? Или всё-таки пресса? Даже не знаю, что будет хуже. Для нее — первое, для нас с Полом — второе.
— Как думаешь, это… — начал я, но замялся.
— Похоже на то, — задумчиво поджав губы, покачал головой Найл. — Не думаю, что она сама могла до такого додуматься.
Вот еще одна из причин, по которой я считаю этого парня своим самым близким другом — он понимает меня с полуслова.
— Ладно, разберемся, — подхватывая Энн под руки и пытаясь приподнять, произнес я.
Трюк не прошел: она была очень слаба. Пришлось нести на руках. Думал, кто-нибудь из этих крашеных полудурков запротестует, но никто не обратил на нас никакого внимания. Видимо, ситуация была привычная.
— Ты там поаккуратней с ней, мне она тоже понравилась, — хохотнул вслед сине-желтый.
Я едва сдержался, чтобы не ответить ему известным лозунгом, но решил не распыляться.
До выхода добрались без приключений. Охранник услужливо открыл дверь, и даже помог справиться с собственным автомобилем. Наконец, когда безвольное тело Энн, ничем не напоминающее ту девушку, которую я успел узнать, распласталось на заднем сиденье, я сел за руль, выдохнул, завел мотор… И задумался. Так, а что дальше? Где она живет я не знаю, позвонить и узнать у Пола — не вариант: уже слишком поздно, да и вряд ли он обрадуется такой «новости». По той же причине я не могу отвезти ее в студию — неизвестно, во сколько он завтра нагрянет.
Поколебавшись, всё же решил: придется везти к себе. Эта мысль была мне не слишком приятна, потому что я предпочитал не светить своё место жительства. В этом смысле я был эгоистом и собственником. Мне хотелось иметь хоть какое-то укромное место. Поэтому я почти не водил сюда гостей, никогда не устраивал вечеринок и никому, кроме приходящей домработницы, которая помогала мне с самого переезда в это жилище, не доверял запасные ключи.
Но Энн была в полубессознательном состоянии, а те редкие реплики, которые иногда выдавала с заднего сиденья, я не смог разобрать. Похоже, она говорила на русском.
В общем, опасности, что она запомнит месторасположение моего дома, не было, и я, скрепя сердце, поехал по знакомому маршруту, поглядывая на девушку в зеркало.
Наверное, мне следовало отвезти ее в больницу и показать специалисту, но я боялся. Боялся, что после этого ей будут грозить неприятности с полицией, если окажется, что это действительно наркотики. Боялся огласки.
Не зная, что делать, решил дождаться утра и тогда уже решать все проблемы. Может быть, к утру она проспится, и решать будет нечего.
Дома тоже пришлось помучиться. Сначала открыть дверь, затем вернуться за Энн, подняться по лестнице на второй этаж, не видя ступенек, затем отворить дверь комнаты с девушкой на руках.
Когда с приключениями на сегодня было покончено, и я наконец оказался в своей постели, то сразу уснул, едва погасив свет.
Пять часов пролетели так быстро, что я не успел их почувствовать. Только закрыл глаза — что, опять утро?
Принял душ, перекусил на скорую руку тостом и соком, взглянул на часы — до интервью час. Сейчас прыгну в машину и, если без пробок, через сорок минут буду там.
И тут, уже у двери, я вспомнил, что не один.
От неожиданно пришедшего в голову воспоминания даже затормозил на месте и, поколебавшись, решил подняться на второй этаж, проверить, как она. Мало ли, такие бурные ночи на всех по-разному действуют.
Тихонько приоткрыл дверь и просунул внутрь голову. Никогда еще мне не приходилось пробираться с такой осторожностью в собственном доме.
Энн спала на боку, прижав к груди руки и подтянув колени к груди. В такой позе она казалась совсем беззащитной.
Одеяло сползло набок, и я на цыпочках, чтобы не разбудить, подошел ближе и накрыл ее потеплее.
«Становлюсь как заботливая мамочка», — мелькнуло в голове, и я разозлился сам на себя.
Мужчинам стыдно проявлять нежность, а я в своей жизни вообще не видел такого примера. Со стороны отца — только злость и агрессию, а после — жалкие попытки подкупить внимание взрослого уже сына.
На интервью я прибыл вовремя. Ждал, пока прикрепят к футболке микрофон, пройдутся кисточкой по лицу, дадут команду «мотор!», и думал о ней.
Улучив минуту, отошел в сторону и набрал номер Франчески — своей домработницы. На вид ей было около шестидесяти лет — я об этом не спрашивал. Она проживала на Филиппинах, а потом ее дочь вышла замуж за англичанина, и Франческа переехала вместе с ней.