Через два года звонки и подарки прекратились. Мы с мамой остались жить в новом доме, нехватка денег по-прежнему давала о себе знать, но, нужно отдать маме должное, она успевала находить для меня время, и за низкий балл в школе мне часто влетало, так что я не имел возможности скатиться ниже уровня В. И, даже несмотря на тяжелые времена, она купила мне первую в жизни гитару. Этот подарок во многом определил мой путь, и с того дня я твердо знал, каково мое предназначение. Правда, доказывать другим это было непросто.
Глава 2
Отстаивать своё право на мечту всегда нелегко. Покажите мне человека, которому удалось бы добиться желаемого без особых усилий? Я не знаю таких. А если и есть, сомневаюсь, что их успех был долгосрочным.
Так вот, отец… Мы встретились снова, когда мне было пятнадцать, и я с друзьями ходил в торговый центр накануне Рождества — мы выбирали подарки близким.
Это вышло случайно.
У меня было преимущество: я заметил его первым. Меня передернуло, честно. Я не знал, как поступить. Я никогда не рассказывал приятелям о том, какими сложными были наши взаимоотношения. «У меня нет отца, всё», — таким коротким было моё объяснение. И вдруг…
Сбежать, пока он не заметил? Но тогда мне придется всем объяснять, что случилось.
Пройти мимо, будто бы я его и не видел? Но вдруг он меня окликнет? Окликнет наверняка.
Я соврал, что мне приспичило в туалет. Это был наилучший способ. А потом, с величайшей осторожностью оглядывая помещение торгового центра, под предлогом усталости поскорее увел оттуда парней.
Он был с новой женой. С беременной женой. Не заметить её положение было просто невозможно. Я не знал, осведомлена ли об этом мама, но предпочел не упоминать. В конце концов, это его жизнь, и с нашей она давно уже не пересекается. Я боялся, что мама всё ещё любит его. Как иначе объяснить то, что она долгое время ни с кем не встречалась и твердо уверяла меня, что «нового папы» не будет, хотя я, в общем-то, был не против. Точнее, мне было всё равно.
Шон появился в маминой жизни лишь пять лет назад, спустя девять лет после развода! И, к моему собственному изумлению, он мне понравился. Правда. Серьезный, уверенный в себе мужчина. Немного постарше мамы, с посеребренными уже волосами, но вполне себе статный. Он умел держать марку и не возноситься. Он владел этой гранью. И ко мне относился как к равному. Мы уважали друг друга и стремились к одной цели — сделать счастливой Трейси — мою маму и его любимую женщину.
Они поженились через восемь месяцев после знакомства. Я не был против, но я был… в шоке. Боялся, что это станет ошибкой. Что Шон не такой, каким кажется на самом деле.
Но шли дни, а мама по-прежнему выглядела счастливой. Я успокоился.
И тут, словно гром среди ясного неба, вновь появился отец. На этот раз он пришел с миром, но я воспринимал его именно так — «гром среди ясного неба».
Он был на моем выступлении в клубе, а я его не заметил. Сложно увидеть кого-то в дыму и полумраке. Обычно люди воспринимали мою музыку только как фон. И я прошел разные стадии осознания этого факта: от злости и твердой решимости покончить с этим раз и навсегда, до смирения, граничащего с безразличием пофигиста.
Он окликнул меня, когда я спускался со сцены. Просидел целый час, выжидая удобный момент.
Сказать, что я был удивлен — не сказать ничего. Ошеломлен. Сражен наповал. Уничтожен.
— Ларри, привет! — стоял за спиной и улыбался, как ни в чем не бывало. Как будто мы виделись в последний раз не годы назад, а только вчера.
Я бросил недобрый взгляд в его сторону, надеясь, что это его остановит, и двинулся прочь. Но я забыл, что его ничем не остановишь.
— Ларри, сынок, послушай…
— Вспомнил, что у тебя есть сын? — не оборачиваясь, на ходу процедил я.
— Я и не забывал никогда.
— Ага, охотно верю. Только мне твоё присутствие в жизни уже не нужно.
— Ларри, мы могли бы поговорить наконец, как мужчины. Ты уже взрослый. Достаточно взрослый, чтобы осознать, что произошло.
— Я всё осознал еще тогда, когда ты в первый раз двинул мне по загривку.
— Ларри! — он схватил меня за руку и прошипел, стараясь не привлекать внимания: — Ты хочешь, чтобы на нас все уставились?
— Боишься, что это повредит твоему имиджу?
— Я на машине. Поехали куда-нибудь, поговорим.
— Нам не о чем разговаривать.
— А я-то думал, ты вырос.
— Я вырос. И, как видишь, без твоего участия.
Разговор явно шел не по тому сценарию. Отец нервничал, и чудо, что он не сорвался и не ушел. Хотя именно этого я добивался.
— Тебя, наверно, жена ждет и дети, — напомнил я как бы между прочим.