- Итак. Слушайте, пожалуйста, внимательно. Шин-сан, направьте нас к кораблям противника и снизите скорость. Гай, Ли-кун, вы заходите слева, Шино, я и Киба - справа. Неджи и девушки - по центру. Есть вопросы? Отлично, тогда - начали!
Вторая попытка Куренай проявить тактические навыки джонина оказалась более успешной. Фланговые группы достигли цели одновременно с центром и, подобно соколу, падающему с небес на беззащитного цыпленка... нет... как пылающий меч архангела, низвергающийся на голову грешника... тоже нет... скорее, как слон, зашедший по случаю в лавку китайского фарфора прикупить чайный сервиз, рухнули на противника...
- Давай, Ли! Вместе! КОНОХА ЦУМУДЖИ СЕНПУ! - И попавшийся на пути немаленьких размеров судно медленно складывается пополам, роняя с такелажа кричащих людей...
- Хидзюцу: Муши Дама! - И с противоположного конца стоянки возвращается будто отраженный вопль панически бросающихся в воду от волны жуков, накатывающихся на палубу и жрущих все на своем пути...
- Гатсуга! - И очередная груда щепок, только что бывшая кораблем, обзаводится гигантской пробоиной по ватерлинии, куда немедленно хлынули, казалось, все волны Великого Океана разом...
Юхи Куренай сложила ладони в печать концентрации, пристально вгляделась в трехмачтовик, стоящий ближе всего к ней... и его команда вдруг расхватала мечи, топоры и все, что хотя бы было похоже на оружие, на мгновение замерла... и принялась исступленно крушить собственную шхуну, на которой было прожито столько славных пиратских деньков...
Тен-тен, сосредоточенно нахмурившись, достала из рюкзачка очередной свиток, подала на символ чакру... И вихрь остро заточенного железа смел все на своем пути. Один корабль - пара свитков запечатывания, а сколько их запасено у фанатичной поклонницы холодного оружия - доподлинно не знал никто...
Неджи перемещался по периметру своего судна и методично сбивал Джукеном лезущих на борт пиратов, решивших убраться из этого дурдома на новом средстве передвижения. Иногда он включал бъякуган, контролируя занимающуюся тем же самым Хинату. На его губах играла легкая улыбка - химе клана хорошо усвоила его уроки...
Над всем этим возвышался Шин, философски созерцающий близкий берег и сплошную массу бандитов, выбирающихся из воды и немедленно задающих стрекача к недалекому лесу. Стоящая рядом Таюя расслышала очень тихое 'Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все - суета сует и томление духа!' и непроизвольно дернулась, будто ее кто-то куда-то позвал...
Спустя несколько минут все было кончено. Тяжело дышащие, скорее от накала эмоций, чем от усталости, шиноби снова собрались у рулевого помоста на своем корабле.
- Видали, как мы их! С одного удара корабль потопили! Мы круты, да, Акамару?!
- Вынужден согласиться с тобою я - техники свои на целях столь больших ни разу не применял до сего. Познавательно это было весьма!
- Команда восемь, команда Гая, миссия выполнена! Замечания получите по возвращении в Деревню! Шин-сан, вы довольны результатом?
- А?.. Что?.. Ах, да. Конечно. Все будет хорошо... когда-нибудь...
Все примолкли, обдумывая прозвучавшие слова, и в установившейся тишине удивительно отчетливо прозвучал голос красноволосой:
- Вот ведь... А я боялась, что у нас ничего не происходит... Теперь мне будет что рассказать Айдо, когда он вернется. Ему придется слушать меня очень долго...
У Тен-тен и Хинаты в груди одновременно запылал прежде неощутимый огонек. Для одной из них подобное ощущение до сегодняшнего дня не было знакомо, а вторая была ошеломлена новыми оттенками, которыми заиграло почти забытое за полтора года чувство. Оно стало более рельефным, более глубоким и более... взрослым...
Тен-тен нахмурилась, Хината уронила взгляд на доски палубы, Таюя, заметив все это, попыталась прищуриться так же, как это получалось у Митараши-сан... И совершенно независимо друг от друга в головы девушек пришла одна на всех мысль: 'Так вот ты какая - Настоящая Ревность!'
Глава 16
Я сидел в шезлонге под раскидистой пальмой и сквозь солнечные очки щурился на двойную звезду, исполнявшую тут роль дневного светила. Рядом на обшарпанном пластиковом столике из уличной кафешки на пересечении Международной и Энгельса исходило жаром блюдо, с горкой заполненное мясом. Тонкие струйки ароматного перегретого пара, будто торопясь и отталкивая друг друга, забирались в ноздри, вызывая слюноотделение и подготавливая язык и нёбо к моменту, когда во рту наконец окажется источник этого головокружительного запаха... В это миг зубы, прокусив верхнюю, стеклянисто хрустящую корочку, наконец выпустят на свободу буйство вкуса и аромата, перенапрягая рецепторы попытками разобраться в своих оттенках. Чего больше в этой капле сока, упавшей на язык - специй? Или же мастерства и умения повара?.. А кость? Только ли она - не особенно съедобная часть аппетитного кусочка? Или фундамент, который с честью держит небоскреб непередаваемых ощущений от по-настоящему качественно приготовленных свиных ребрышек на гриле?..
Рука будто сама по себе протянулась к столику, но внезапно замерла, кончиками пальцев ощутив холодные капли. Рядом с блюдом плакала прозрачными слезами конденсата, стремясь уравняться температурой с окружающей средой, стеклянная кружка с пивом...
О, этот темный лагер!.. Черный, как мрачная бездна греха, 'Шварцбир'!.. Будучи пролитым на дубовую лавку, ты сливаешь в крепких, неразлучных объятиях с этой лавкой крепкие зады баварских крестьян и их не менее крепкие рожи - за то, что посмели тебя пролить в место, иное чем страждущая глотка!.. О, как далеко до тебя всем тем перекарамеленным суррогатам, что осмеливаются выбираться из потаенных глубин порошковых заводов! Оскверняющими имя твое и твоего светлого брата-близнеца, похожего на сгусток янтаря, будто отдающий сохраненное тепло солнца окружающему промозглому октябрьскому вечеру, но при этом нежно ласкающему приятной прохладой!.. Как трудно тебя встретить и легко потерять! Хоть раз ощутив этот горький и парадоксально сладкий, как жизнь ради самой жизни, вкус, больше невозможно жить по-старому, но что будет дальше - зависит только от тебя...
Секунды, замершие вокруг в почтительном внимании, вновь отправил в бесконечный невозвратный бег глухой стук. С пальмы на стол упал очередной банан, издевательски бликнув ярко-желтым боком с маленькой красно-синей наклейкой 'Salsa Banana Ecuador'...
Я вздохнул, обгрыз очередное ребрышко и запустил костью в сторону красных глаз, беззвучно таращившихся на меня из недалеких кустов. Как и всегда, глаза озадаченно моргнули, но больше ничего не произошло.
- Эх ты, Лихо Одноглазое... Хотя прости, глаза два... Но это пока! Вот разозлишь меня, поднатужусь и сделаю тебя великим полководцем Российской Империи, проигравшем все сражения, но выигравшем войну! Ну чего ты все время в кустах сидишь, съел не то что-то? Вышел бы, посидели, поговорили под пивко... Больше ведь не с кем...
Красные зенки еще раз недоуменно моргнули и растворились в кустах, как и всегда, когда я переставал притворяться, что разговариваю сам с собой...
Я поднял глаза на солнца, которые немного сдвинулись к краю непроглядно-черного неба, и цокнул языком. Мне кажется, или в последнее время чернота чуть опустилась? Интересно, конечно, но времени разгадывать эту загадку совершенно нет. Залпом прикончив остатки амброзии в кружке, подарил банану подозрительный, а блюду с мясом тоскливый взгляд... Конечно, и банан из ящика овощного рынка на вокзальной площади, и ребрышки от духанщика Рафика Самуиловича... Да и пиво пробовано один-единственный раз, когда студент-сосед по комнате был командирован по обмену опытом в Германию, и с тех пор память о вкусе пенного напитка изрядно стерлась... Но с каким бы удовольствием я остался бы здесь - с пивом, с мясом... Да даже с бананом! Однако...