Лицо Жоа стало еще мрачнее, а Араухо рассмеялся:
- Тогда будет поздно. Операция "Феникс" начинается сегодня.
- Наконец-то! - Жоа даже ахнул от неожиданности. - Ты получил согласие из форта? Они же просили задержать операцию.
- Нам некогда ждать. Морис каким-то образом оказался на границе на двенадцать часов раньше, чем я ожидал. Мало того, он немедленно отправил письмо Кэндалу, и тот просит меня прийти к нему завтра вечером.
- Да, но... - Жоа отвел взгляд.
- Ты просто не решаешься начать без согласия тугов, - прищурился Араухо.
- Не забывай, что мы должны не только избавиться от Кэндала, но и возглавить Движение. Весь свободный мир поддержит нас.
- Ну вот что, - Араухо грубо прервал Жоа. - Через несколько минут туги получат мою радиограмму. Мы начинаем сегодня - и если они хотят заполучить Кэндала, их вертолет будет завтра на рассвете в условленном месте.
Уже на пороге он обернулся и добавил:
- Я позаботился о наших шкурах и на тот случай, если вертолета вдруг не окажется на месте. С остальными... - он кивнул на порог, туда, где в проходной камере терпеливо ждали конца их разговора другие арестованные, поговоришь сам. Я приду за вами в десять сорок пять.
...На вилле Мангакисов царила радостная суматоха. Мама Иду принесла хорошую новость: караван раненых, в котором находится Корнев, должен прибыть завтра. С ним же возвращается и отец Елены.
Елена, и Евгений сидели в холле. Мама Иду готовила неисчислимое количество "мой-моя", огромных клецок, завернутых в банановые листья. Большой котел острой мясной подливы издавал такой дразнящий аромат, что у Нхая, уже сменившегося с поста и сидевшего вместе с ребятами, от умиления слезился единственный глаз.
Старый солдат твердо помнил приказ капитана Мориса - охранять Елену и Евгения. Под широким ремнем из кожи удава у него был припрятан небольшой пистолет-трофей. Кроме того, в высоком солдатском ботинке лезвием вниз покоился боевой нож.
- Кто-то приехал! - вдруг встрепенулась Елена.
Вскочив с кресла, она кинулась к двери, ведущей из холла во двор.
Евгений бросился следом, вскочил и старый Нхай. Елена распахнула дверь - на пороге стоял Кваме Араухо. Да, да, тот самый человек, который привез им на пляж письма от отцов.
- Не помешал? - весело сказал он и потянул носом воздух.- А пахнет-то как вкусно! Готовитесь к встрече родителей?..
- Здравствуйте, - радостно приветствовала его Елена. - Заходите... Мама Иду столько всего наготовила.
- Я только на минуту... И молодой человек здесь? Отлично!
Кваме Араухо приветливо кивнул Евгению и только сейчас заметил скромно стоящего у стены Нхая.
- А ты что здесь делаешь? Почему не в лагере? - строго спросил его начальник особого отдела.
- Он помогал нам убирать дом, - почему-то испугавшись за Нхая, поспешила вмешаться Елена.
- А... - смягчился Араухо и, помолчав, сказал: - Я к вам, молодые люди, по важному делу.
- Что-нибудь случилось? - невольно вырвалось у Евгения.
- Они... не приедут завтра? - почти одновременно выдохнула Елена.
- Нет, не беспокойтесь. С вашими родителями все в порядке, но будет лучше, если мы поспешим: нас ждут... у камарада Кэндала.
Он не договорил и взглянул на часы:
- Уже десять часов, время позднее. Так едем?
И он отстранился, пропуская заторопившихся Елену и Евгения во двор, к "джипу". За рулем сидел человек в форме "фридомфайтера".
- Камарад майор! - Нхаи выбежал следом за ними и обеими руками вцепился в борт машины. - Позвольте и мне с вами... ведь вы же в лагерь. А то сами сказали - непорядок...
Евгений, помогавший Елене забраться в машину, обернулся от удивления: голос старого солдата стал неузнаваем, казалось, просил не Нхай, а деревенский простак, суетливый и перепуганный
- Ладно, садись, - помедлив, бросил Араухо и шоферу: - Скорее!
ОБОРОТНИ
- Рассветает в половине седьмого. Значит, мы должны вылететь в пять утра.
Капитан Коста отодвинул недопитый оловянный кубок и встал из-за стола. Майор Суарес Коррейя не двинулся с места: он уныло смотрел мутными глазами в свой бокал.
Летчики - молчаливые, рослые парни - общались только с капитаном Коста. Так что Майк понял - экипаж подчиняется лично "иезуиту" и укомплектован людьми из контрразведки.
Сразу же, как только стало известно о завтрашнем вылете, летчики принялись устанавливать в вертолете небольшую лебедку с тонким стальным тросиком, оканчивающимся затяжной петлей из широкого ремня.
Майк видел, как они поставили запасные баки с горючим, погрузили ящик гранат.
Капитан Коста стоял, держась обеими руками за спинку стула и пристально глядя на серо-зеленое лицо Коррейя.
- Сеньор Коррейя, судя по всему, плохо себя чувствует, - сочувственно произнес Майк. - Я предлагаю: майору остаться в форте, а мне... - он выдержал напряженный взгляд "иезуита", - лететь завтра с вами, капитан.
Наступило молчание. Затем заговорил Коррейя. Голос его звучал неуверенно:
- Это правда, у меня - печень... и только мой долг солдата... - и замолчал, пряча глаза.
Коста переводил взгляд с одного офицера на другого.
- Если майор действительно так плох... - сказал он, и Коррейя невольно кивнул... - то мистеру Брауну будет весьма полезно еще раз доказать свою верность нашему делу.
Майк сдержанно кивнул.
...К удивлению Евгения, хорошо знавшего окрестности Габерона, "джип" проскочил перекресток, где надо было свернуть в лагерь "фридомфайтеров", и понесся прямо, вдоль лагуны, туда, где километрах в пяти от города размещался порт.
- Шофер не ошибся дорогой? - тронул Евгений плечо сидящего впереди Араухо.
- Нам нужно заехать на военно-морскую базу, - обернулся тот.
У пакгаузов сидели сонные сторожа. Они проводили равнодушными взглядами военную машину, проскочившую в дальний угол порта. Там, у длинного пирса, стояли четыре бронекатера "фридомфайтеров" - первые боевые корабли флота будущей независимой республики Гидау.