Глупо, да, но я завожу руку за спину и бью наотмашь, не глядя. Я готова бороться за свою жизнь до последнего… Но кинжал звонко хрустит, ломаясь пополам, а на чешуе чудища даже царапины не остается. Моя атака ему, как танку тычок зубочисткой…
И оно поднимает меня над землей. Воздуха в легких едва хватает на то, чтобы издать сдавленный хрип, а голова запрокидывается назад от резкого рывка вверх. Солнце в глаза; жар, исходящий от лапы; прохладные, как сталь пластины чешуи. Оно сожрет меня? Господи, я не хочу умереть вот так! Наверное, несет меня в гнездо, или где там они живут…
Я складываю ладонь козырьком и вижу… То, во что не смогу поверить до конца своих дней, как бы быстро они ни наступили. Дракона. Настоящего!.. Не мифического, не воображаемого и не созданного компьютерной графиков, а самого что ни на есть реального. Ощутимого почти каждым сантиметром тела. В другой ситуации я была бы в восторге. В детстве я мечтала увидеть хотя бы издали одного из них… И вот спустя пятнадцать лет эта мечта словила меня на обед.
Его мощные крылья металлически шелестят, разрезая воздух. Крупные пластины чешуи — черные, как смоль, на крыльях и груди отливают темно-лиловым, так же, как и шипы на шее и лбу. Два самых больших растут наискось, напоминая рога. Невероятно красиво и в то же время — страшно…
Дракон поворачивает голову и смотрит на меня своими алыми, как угольки, глазами. И в его взгляде есть что-то такое, отчего мне кажется, будто я смотрю на человека, а не на ящера. Остается верить, что он разумный, а не дикий, иначе не спастись. А небо всё ближе…
Мы летим, наверное, целую вечность: я, потерявшая связь с реальностью и он, безмолвный и обжигающий, как раскаленное железо.
Когда дракон начинает снижаться, я поворачиваю голову, раскалывающуюся от боли, и вижу внизу маленький городок. Он несет меня туда, к людям!.. Выходит, он всего лишь хотел мне помочь, и я зря напридумывала себе ужасов.
На окраине домов мало, они стоят далеко друг от друга, огороженные высокими заборами и раскидистыми деревьями — некоторые из них просто невероятных размеров. Я упорно заставляю себя думать про эти самые деревья, когда дракон камнем кидается вниз, сложив крылья. От ощущения падения хочется дико кричать, сердце уходит в пятки и там истерично колотится. Но я не могу издать ни звука, уставившись на крышу дома под нами. Дракон, прежде крепко сжимавший меня в своей лапе, начинает ослаблять хватку…
Он резко наклоняется на бок, делая петлю над двором, совсем низко… И уже я занемевшими руками хватаюсь за его лапу, режу ладони в кровь об острую чешую… но всё равно не могу удержаться! Вдохнув полной грудью, кричу бессмысленное «Нет!», когда падаю спиной вниз и беспомощно барахтаюсь в воздухе. Точно пытаюсь зацепиться за воздух.
Земля оказывается ближе, чем я думала. Густая поросль травы смягчает падение, но локоть правой руки всё равно пронзает адская боль. О шипастые кусты, рядом с которыми я приземлилась, были разодраны брюки и поцарапаны ноги… Я переворачиваюсь на живот и пытаюсь встать, но вместо этого ползу.
Меня окликает женский голос, немного приводя в чувство. А спустя пару мгновений чьи-то руки берут меня за плечи и поднимают, усаживая. Это молодой мужчина, смуглый и с такими же раскосыми глазами, как у Константина. Он опускается на корточки рядом со мной и что-то говорит на непонятном мне языке, а за его спиной переминается с ноги на ногу девушка в выцветшем сером платье. У нее напуганное лицо, точно монстр — я, а не дракон, только что круживший в небе.
Она то и дело оглядывается и зовет кого-то из дома. Я не понимаю ни слова, просто сижу как кукла, радуясь, что кошмар позади, что тут есть люди, такие же, как я. Они наверняка помогут…
Как гром средь ясного неба громко хлопает дверь. Ко мне спешит женщина с тряпкой в одной руке и с каким-то темным пузырьком — в другой. Она даже не обулась, немного растрепанная и раскрасневшаяся, гонит в дом девушку, прикрикивая на нее. А та встала столбом за спиной мужчины и не отрывает от меня глаз.
Прошуршав цветными юбками по траве, женщина садится рядом со мной. Она по-хозяйски расстегивает пуговицы моего сырого пальто, выпачканного илом с землей, и стаскивает его. Я айкаю от боли и держусь за локоть, пока та робкая девушка оттирает мои волосы, а потом и лицо полотенцем. Ей то ли страшно меня касаться, то ли неприятно. Когда оглядываюсь, она отдергивает руку и, подобрав полы платья, спешит в дом, позвав за собой и своего мужчину.