В моей же руке оказывается темный флакончик, и женщина легонько хлопает меня по плечу, успокаивающе приговаривая. Недолго думая, я пью… Гадость какая! Густая, как кисель жидкость, резко пахнет, а на вкус она как самая вязкая хурма с острым перцем вперемешку.
— Мерзость… Надеюсь, это был яд, — выпаливаю в сердцах, думая, что незнакомка всё равно меня не поймет, раз я не понимаю ее.
— Нет, милая, это лекарство. В нем ягоды, улучшающие память, — отвечает она и смеется. — Ты не захотела бы есть их сырыми — они и впрямь мерзкие.
— Так… вы меня понимаете? — мотаю головой и тут же чувствую, что это плохая идея. Полет и высота сказались на мне негативно, а удар о землю и того больше.
— Теперь да. Разве могло быть иначе? — она поднимается, отряхнув колени, и меня тянет, а собой. Приходится вставать, хоть ноги и дрожат. — Я Энит, твоя племянница. Идем в дом, дам тебе чистую одежду.
Что?.. Она так шутит? Я готова поклясться, что слышу, как громко шуршит моя крыша, стремительно и безвозвратно съезжая вниз. И всё же следую за женщиной, еле передвигая ногами. Разве я могу быть ее тетей? Она почти седая и точно не моложе сорока. Там, в музее, Константин говорил о моей сестре, но я не поверила ему, конечно. А что же теперь? Где он сам?!
Осматривая дом, поднимаю голову и вижу на верхнем этаже высокое витражное окно. Такое же, как-то, что я видела во сне, когда задремала в машине Константина…
— С возвращением домой, — тихо говорит Энит и открывает дверь. — Ты проделала долгий путь сюда.
Глава 5. Родные, чужие, ничьи (2)
Грохот за спиной заставляет меня вздрогнуть. Там, где прежде стоял небольшой сарайчик, сплошь опутанный чем-то вроде плюща — вьется столб искр. Дым, от вспыхнувших дерева, лоз и листьев. Даже они горят! Обуглившиеся щепки разлетелись по всему двору, и трава, которой они коснулись, начала чернеть, иссыхая.
Я уже успела подумать, что началась война, прежде, чем разглядела причину разгрома. Всё куда проще — это дракон, принесший меня, приземлился. Да как приземлился! Еще «лучше» меня. Как хорошо всё же, что я выпала раньше, а то сейчас бы встретилась лицом со стеной сарая и, скорее всего, осталась бы без волос…
А ему — поделом. Не будет хватать девушек, лежащих на земле без сознания. Может… так и было задумано! Жаль только хозяйку — она, приложив руку к груди, несколько раз тяжко вздохнула.
— Да что ж ему этот сарай сделал?! Что с другой стороны двора стоял, что с этой — всё одно и то же…
— Хорошо хоть не в дом — а то в сарае пришлось бы жить, — ляпаю я и сталкиваюсь с неободрительным взглядом Энит.
Несколько досок возле двери немного обуглены… Ох. Молчать. Лучше я буду молчать. Женщина снова расплывается в улыбке и кладет мне руку на плечо.
— Пойдем.
Я переступаю порог с повернутой назад головой — любопытно. Там, где был черный дракон — теперь мужчина. Стоит в пламени с беснующимися искрами. И искрами рассыпаются огромные крылья, растущие из его спины, шипы на коже и оставшаяся чешуя. А сама кожа — я готова поклясться — светится изнутри. Будто под ней… огонь. Сама стихия, принявшая обличье чудовища, а потом человека. Вот тебе и сказки…
Он оборачивается, видимо, заметив меня боковым зрением, и я рвано вздыхаю:
— Это же…
— Всего лишь Кассиан, — Энит тут же захлопывает передо мной дверь, подталкивая в комнату, из которой только что выбежала та молоденькая девушка.
Она усаживает меня в кресло и дает в руки стакан с ядовито-малиновой водой, пахнущей так же, как и та густая жидкость из флакона. После полета всё еще кружится голова. Я, наверное, вот-вот вывернусь наизнанку, после распластавшись на полу, как труп. А вокруг — беготня, разговоры, шум… Сумасшествие. Сжавшись в комочек и опустив голову на высокий подлокотник кресла, смиренно жду, пока женщина оставит меня одну. И только тогда ставлю стакан на пол. Что бы там ни было, я больше не стану это пить.
Перемещение в пространстве, драконы, прошлые жизни, какие-то зелья, после которых начинаешь понимать незнакомый язык… Если всё это продолжит атаковать меня — я сойду ума. Вселенная, дай мне перерыв!.. Я ведь не так много прошу. Константин, Кассиан и дракон слились в одно целое, и не понятно теперь, кто из них настоящий. Все наши «случайные» встречи, его слова, его помощь — всё в миг обесценилось. Я не знаю, кому тут верить.
В камине из грубо вытесанного черного камня пляшет зеленовато-золотое пламя. Тепло. Остро пахнет сушеными травами и чем-то таким приторным, что чешется нос. Выпечкой или вареньем… Мой желудок начинает неприлично громко урчать, но у меня совсем нет настроения есть.