Подхватывая длинный подол ночного платья, срываюсь с места и бегу в свою комнату. Я не могу ждать Кассиана тут, просто не могу. Пережду ночь как-нибудь, а утром всё расскажу ему. Может быть, уедем куда-нибудь. Я уже готова свыкнуться с ним и его сущностью, но только не с этим, не с ее нападками — она сведет меня с ума.
В висках стучит кровь, а к лицу приливает жар. Кругом темно и нет ни одной лампы или свечи, разбавить мрак нечем. После встречи с ней я боюсь идти в темноту — вдруг она снова будет там, но уже ближе?
Позади слышатся спешные шаги… И я перестаю понимать, куда бегу. Я заблудилась! Лестница, ведущая наверх, кажется спасением. Поднимаюсь по ней, запинаясь, а она все не кончается. Точно построена до самых небес.
— От себя не убежишь. В глубине души ты знаешь, что должна была поступить по-другому, — за моей спиной снова ее надтреснутый голос, совсем близко. Я мчусь со всех сил…
… и слепну, когда порожки кончаются. Этаж охвачен огнем. Дерево жалобно трещит, когда обваливаются стены и пол под ногами. Всё угольно-черное и алое. Я забегаю в свою комнату, чтобы распахнуть окно. Выпрыгну, нечего делать... Корсет платья сдавливает грудь, а ставни окон не открываются — как срослись! Сквозь слезы и дым я вижу ее силуэт. Она сутулая, исхудавшая от болезни, как обычно в своем простом темно-сером платье. Держит в руках мой дневник, поблескивающий вделанным в обложку камнем.
— Ты должна была сбежать или умереть! Но вместо этого опорочила наш род связью с этим чудовищем. Ты и твой отец, все вы! Предали свою кровь, ради спасения. Не будет вам его пока я жива, и когда меня не станет. Где бы ты не была... — зло цедит она сквозь зубы. Как можно говорить такие слова?.. Мы не должны умирать из-за ее закоренелой ненависти.
— Ты повредилась разумом. Остановись... — кидаюсь обратно к двери, но ручка раскалилась добела. А она швыряет на пол дневник и пропадает в бушующем пламени. Всё горит, горит… Я слышу хлопанье крыльев за окном...
И просыпаюсь.
***
Этот блокнот во сне почему-то был моим дневником — первая мысль, которая мелькает у меня в голове, когда открываю глаза. Еще та девушка — Ланика и женщина… Я так и не узнаю, чем всё закончилось. Легла бы спать, чтобы досмотреть сон, но после вчерашнего… Нет, хватит с мена кошмаров. Переживу. В конце концов, это всего лишь сон.
Стоя над раковиной со свешенной головой, включаю воду и смотрю, как она сливается. Медленно, тонкими струйками-ручейками бесцветная жидкость кружит вокруг воронки и исчезает в ней, оставляя за собой лишь прозрачную пелену пара. И в моей голове туман — никак не могу отойти от реалистичного и в то же время сказочного сна. Он был так… убедителен. Темные, похожие друг на друга коридоры до сих пор стоят перед моими глазами, и чудится, что застарелая пыль щекочет ноздри. Там я была другим человеком, смотрела его глазами и не сознавала, что сплю, жила чужой жизнью. И это хорошо… Себе такую я бы не хотела.
Я тру нос тыльной стороной ладони, прогоняя наваждение. Всё пройдет, повторяю мысленно, когда кидаю блокнот в наполненную горячей водой ванну, вместо того, чтобы искупаться в ней. Выброшу вечером. Я же приехала сюда достопримечательности смотреть, в конце концов!.. Вот и продолжу этим заниматься, вместо того, чтобы впутываться в приключения на ровном месте.
Поспешно надев пальто, спешу на улицу. Встречающую меня лимонной желтизной листьев, изредка разбавляемой багрянцем. Я даже стою в замешательстве несколько секунд, будто первый раз вижу осень.
Я так была занята самокопанием, что не заметила, как стремительно перегорел август, теряя свои краски в грязных лужах и промозглом тумане. три недели — как одно мгновение. Ощущение, что мир отторгает меня, словно чужеродное тело, стало только сильнее после сегодняшнего сна. Я всё еще не нашла то, что искала, и теперь окончательно потерялась.
Еще Константин не выходит из моей головы. Всю дорогу одолевают мысли о нем, а я их откидываю и откидываю, пытаюсь переключиться на что-то другое, но тщетно. Это хуже неопределенности, изводившей меня раньше.
Во время одной из остановок вижу на дороге черную машину без номеров. Не особо разбираюсь в марках авто, но эта вроде бы тот же Мерс, что забирал Константина. Через тонированные наглухо окна не видно ничего, но я все равно вглядываюсь в них. Но меня-то через прозрачные, пусть и заляпанные окна трамвая видно! Глупо, наверное, я сейчас выгляжу…