Раздраженно мотнув головой, Она посмотрела на пылящееся в углу пианино. Как давно Она не садилась за него. Реши признаться честно, Она категорически заявила бы, что играет посредственно, иногда фальшивя, срывая мелодичную композицию совсем немелодичными воплями изумленных и ненужных клавиш... Но Она даже самой себе не хотела в этом признаться. Да и зачем? Она не играет нигде, кроме своей комнаты, только в одиночестве, и только раза два в год. Резко поднявшись, Она размотала пояс и скинула с себя халат. Худенькая, но точеная фигурка отражением мелькнула в мутном окне, тут же скрывшись под хлопковой кружевной ночной рубашкой. Но после этого, Она не легла спать, как делала каждый день, нет. Она приблизилась к пианино и резко распахнула крышку. Провела по клавишам, лаская и будто спрашивая: "А можно... можно я сегодня сыграю?"
Совершив такой своего рода ритуал, Она села на стульчик и привычным жестом перекинула черные завивающиеся локоны через плечо, дабы не мешали. Пальцы раскрыли потрепанную нотную тетрадь на странице, которую Она скорее всего помнила наизусть. Улыбка вновь тронула Ее губы. Увидь Ее кто-нибудь сейчас - непременно влюбился бы. Ну... Или хотя бы изумился. А, впрочем, будь кто-то с Нею рядом - Она никогда не позволила бы себе быть такой... открытой. И все же, так как сегодня Она была одна - соседка, предупредив заранее, ушла к своему любимому - Она наслаждалась одиночеством, которое принимала как дар. Так же как Парк, как Стихи, как Шуман, Шопен и остальные, - Одиночество было Ее другом. Верным и не предающим.
Когда бледные тонкие пальцы коснулись ожидающих этого лакированных клавиш, в комнатке раздались первые ноты Ее любимой "Einsame Blumen" Шумана... Испарились из головы и черноглазый незнакомец, и дождливый парк, и все-все-все... Будь Она одиноким цветком, непременно была бы фиалкой... Точно.
Глава 11.
Его работа
Кто-то что-то позабыл, кто-то куда-то опоздал, кто-то где-то не додумал, кто-то что-то перепутал, не успел, не угадал, не проверил... И всё к чертям собачьим провалилось!!! В тот миг, когда до заключения выгодной сделки оставался один-единственный телефонный звонок, вдруг выяснилось, что их обошли на повороте! Та "жертва", что Он выслеживал больше недели, в изучение повадок и слабых мест которой, Он вложил столько сил, внезапно улизнула из Его когтей! Раз! И только пятки сверкают! А в перекошенной от разочарования и гнева пасти лишь клочок шерсти с кончика её хвоста!
Как можно было такое допустить?! Вот какой вопрос Он с самого утра орал в уши своих подчиненных. Сказать, что Он был зол, означало тихонечко шепнуть о том, как Он сейчас мил и трогателен. Потому что Он был не просто зол! Он был взбешен! Разъярен! Его буквально трясло от неукротимого всепоглощающего гнева! Клавиатура компьютера Его зама, разнесенная в хлам о дверной косяк, весьма красноречивыми осколками была разбросана по полу кабинета, а сам зам побитым щенком съежился в оказавшемся вдруг таким жестким и неуютным кресле и не решался стряхнуть с колен черные клавиши. А Он всё рвал и метал, и несчастным сотрудникам, мающимся за дверью в ожидании своей очереди на экзекуцию, казалось уже, что приступ злобы Его никогда не закончится.
Вообще-то те люди, коим не приходилось видеть Его разъяренным, не могли поверить, что совершенно спокойный, крайне вежливый и невероятно сдержанный с виду человек этот время от времени становится настоящим зверем. Невозможно было даже подумать, что Он умеет кричать, способен расколошматить клавиатуру или вышвырнуть в окно проектор для слайдов.
Проводив взглядом ни в чем не повинный аппарат, стремительно приближающийся к земле, и не такое повидавшая Жанна, давно с Ним работающая, предусмотрительно юркнула в комнату архива. И вовремя, потому что в ту секунду, когда проектор разлетелся вдребезги, ударившись об отмостку, дверь кабинета, за которой читались нотации заму, распахнулась с такой силой, что треснулась об стену, и пред онемевшими от ужаса клерками предстал их распираемый злобой директор. Вот в такие-то моменты все и замечали, какие всё же страшные у Него глаза.
─ Что вы смотрите на меня? - Прорычал Он, резким ударом ладони сбивая с ближайшего стола органайзер, полный канцелярских принадлежностей. - Работать! Никто сегодня с места не сдвинется, пока вы не найдете и не назовете мне хотя бы три веских причины, почему я не должен всех вас уволить к песьей матери!.. Жанна!!!