─ А вам не говорили, юная леди, что в чужие комнаты нельзя входить без спроса?
Потом был визг. Хороший такой - видать, долго репетировала. Рыжие локоны метнулись по воздуху, и вот уже Олеся стоит на кровати рядом с Ней, скукоженной и, кажется, убитой.
─ МЫШКА!
─ Что?
─ У ТЕБЯ МУЖЧИНА!
Она устало вздохнула, вжала голову в плечи и только собралась ответить, как Ее перебил негодующий Константин:
─ Слушай, а тебе-то что?
Она кинула на него отчаянный взгляд, но он, кажется, не подействовал, и Ее драгоценный не слушающий голоса разума Константин гордо заявил:
─ Да, я мужчина! Мало того - её личный мужчина!
И добил окончательно разбитую параличом Олесю фразой:
─ Ну да! Любовник в шкафу! Обычная сцена... правда, ты на оскорбленного мужа не очень-то похожа!
Это доконало Её окончательно, и Она обхватила ноги руками, совершенно забывая, что на Ней-то, кроме одеяла и остатков халата, ничего не надето. Впрочем, Ей об этом напомнил весьма недвусмысленный взгляд Константина, от которого Она вспыхнула до ушей и натянула одеяло до носа:
─ Успокойся, Олесь... И... Может... Оставишь нас одних, а?
Ошарашенная и лишенная дара речи соседка покорно спустилась с кровати, побрела из комнаты и даже вежливо прикрыла за собою дверь. Тогда Она вздохнула с облегчением и повалилась на подушки. Ну и ночка... Константин склонился над Ней и виновато прошептал:
─ Что не так, Мышонок?
Она пробуравила его взглядом и вздохнула. Ну что Она с ним сделает? Разве что... Притянув его к себе, Она прижалась к его губам в отчаянном, причиняющем боль и Ей, и ему поцелуе. После этого, с трудом отдышавшись, Она пискнула:
─ Может... спать?
И он, кротко вздохнув, принял Её предложение, заползая под широкое одеяло и нежно обнимая за талию.
Халат Она, кстати, так и не сняла. Иначе заснуть бы точно не получилось. И у Олеси тоже.
Глава 37.
Нещадная эксплуатация Его, любимого
В залитой утренним светом комнате томно и сладко пахло цветущими под окнами липами, слабый ветерок нежно блуждал по Его щеке, и следом за ним с еще большей нежностью скользили по ней чьи-то мягкие пальчики. Чьи-то? О нет, Ему прекрасно известно было, кому эти пальчики принадлежат, потому Он, даже не открывая глаз, проворно поймал тонкое запястье и, второй рукой перехватив Светлану за талию, завалил к себе на грудь, пробурчал спросонья:
─ Еще чуть-чуть и я привыкну просыпаться подле тебя.
─ А я, кажется, уже привыкла. - Был Ему тихий ответ. - Валяйся пока, я с твоей одеждой еще не разобралась.
И тихонечко прикрыв за собою двери, Светлана исчезла в коридоре. Сладко потянувшись, Он перекатился на живот, уткнулся носом в подушку и скосил один глаз в строну будильника, резко вскочил, не веря увиденному - восемь часов! Каким-то невероятным образом Ему впервые в жизни удалось проснуться позже пяти утра! И насколько позже! Он глупо хохотнул, расслабил локти и рухнул на кровать, перекатился обратно на спину, широко раскинул руки. И надо же, Ему не приснилось никаких сумбурных снов, Он не вскакивал среди ночи, не крутился с боку на бок, тщетно стараясь заснуть. Он даже не помнил, как Его вырубило, а главное - не помнил, как уснула Светлана, а значит, в сон опрокинулся раньше неё. Какое-то волшебство, в самом-то деле!
Вскоре девочка вернулась со стопкой Его высушенной и тщательно отутюженной одежды, предложила Ему принять душ, заверив при этом, что Олеся сладко спит и не проснется часов до десяти. Поспешно облачаясь в брюки и рубашку, Он отказался, саркастично заметив, что в любые её заверения, касающиеся Олеси, Он больше в жизни своей не поверит, и что в списке Его воспоминаний вполне хватит одного раза, когда Он предстал пред этой рыжей девчонкой в одних трусах. Светлана смущенно и виновато улыбнулась, потянулась на цыпочках к Его лицу и принесла извинения в виде нежного поцелуя.
Холодильник, притулившийся в крохотной кухоньке, был забит под завязку - сразу видно, что здесь не занятой мужчина живет, а две хозяйственные барышни. Неспешно орудуя ножом и венчиком, Он состряпал приличных размеров омлет с ветчиной и сыром, взбил литр молочного коктейля в блендере и красиво порезал яблоки. Светлана все это время расставляла на столе столовые приборы и спешно прибирала всю разводимую Им по ходу готовки грязюку. Когда омлет зарумянился поджаристой сырной корочкой, и пришло время раскладывать его по тарелками, в кухню с причмокиванием и сонным позевыванием пришлепала одетая в пижаму Олеся, окинула Его, облачено в цветастый передник поверх строгих со стрелками брюк, мутным взглядом, ляпнула что-то типа: "Здрасте", выбрала себе вилку в выдвижном ящике, черпнула ею прямо из зажатой в Его руке сковороды приличный кусок омлету, прожевала, хлюпнула носом, буркнула: "Недурно", и уковыляла прочь. А через пять минут влетела в кухню уже бодрая, пожала Ему руку и уселась с ними за стол завтракать.