Совершенно выбившись из сил и потеряв последние запасы сдержанности, Он упал на колени, упираясь руками, по локоть забрызганными кровью, в черный ламинат пола, сплевывая тягучую слюну, стряхивая капельки пота с совершенно вымокших волос. Выдохнул долго и тяжко, опухшими пальцами размазывая по доскам отвратительно пахнущую кровь этого грязного ублюдка... И никто ведь не услышал, не заглянул будто бы невзначай в кабинет, просто так, типа что-то узнать. Всем было плевать, всем этим прилежным работничкам, мило улыбающимся Светлане, провожающим её слащавыми взглядами, дружелюбно интересующимся об успехах в работе... Когда действительно пришло время проявить внимание, они были заняты... Заняты они были! Не слышали! Не желали ничего знать! Бездушные лицемерные твари!!!
Опрокинулся на спинку попавшийся под горячую руку стул, беспомощно завращались в воздухе пластиковые колесики. Сметая все на своем пути, Он кинулся к распахнутому настежь кабинету, откуда выволок недавно перепугано верещащего мужика, осмелившегося покуситься на самое дорогое, что было в Его жизни, на всё, что у Него было... на Его трепетную тихую Мышку, на любимую девочку Его, на самое светлое и чистое создание на земле... Которое сейчас дрожащим зверьком жалось в угол огромного кабинета, пряча заплаканное личико за перекрестием судорожно сведенных рук.
Совершенно обезумев от страха, она тонко вскрикнула в ответ на Его осторожное прикосновение, сжимаясь еще плотнее, словно хотела превратиться в маленькую незаметную точку, свернуться ежиком в колючий никому недоступный комочек, сберечь то немногое, что оставил от воспрявшей было души тот похотливый тип.
─ Света... - Сведенные в оскал губы Его дернулись болезненно, когда она, чуть разведя в стороны локти, глянула на Него затравлено и будто не узнавая. - Всё кончилось уже, маленькая... Я тут, я с тобой...
Взвыв подраненным зверем со всей горечью и безумием, какие накопились в её перепуганном сердечке, девочка кинулась к Нему, судорожно вцепляясь пальцами в складки футболки на Его спине, зарывая лицо в забрызганную кровью ткань, прижимаясь так тесно, точно стремясь провалиться к Нему вовнутрь, спрятаться за ребрами, прильнуть к самому сердцу. Повалившись на пол от толчка, Он обнял её что было сил, обхватил за плечи и голову, прикоснулся пересохшими губами к мокрому от слез лицу, гладил и гладил трясущуюся в рыданиях спину, спутанные волосы, покрытые мурашками плечи. Он шептал ей, носом касаясь уха, успокаивал и утешал, а она все плакала, и плакала, не имея никакой возможности успокоиться, не находя в себе и крохотной толики былых сил. Светланы сейчас не было, она вся куда-то утекла, развеялась по ветру, ускользнула в тонкие щели, оставив в руках Его лишь до верха заполненное страхом и болью хрупкое тельце свое, подвергнувшееся самой мерзкой пытке. Он сгреб девочку в охапку, поднимаясь на ноги, заметался по кабинету от стены до стены, не зная, как быть и что теперь делать, растерявшись чуть ли не впервые в жизни. Наверное, ей надо в больницу... Но как же отдать её в таком состоянии в чужие руки? Наверное, следует позвонить её родителям... Но как же расстаться с нею и не знать, как она, и что происходит? Наверное, стоит отвезти её домой к Олесе... Но как же бросить её одну с девчонкой, которая ей в подруги не стремится? Что делать? Что же делать?!
─ Света... - Должно быть, голос Его звучал сейчас надсадно и хрипло, потому что девочка сильнее прежнего затряслась от плача. - Что он?.. Он не?..
Лишь новый поток слез был Ему ответом, лишь еще один скулящий вой заполнил пустынный офис. Ему показалось, что Он успел вовремя... Он услышал её сдавленный зов, когда приоткрыл дверь кабинета... Он успел, Он не мог опоздать, не мог... Иначе всё, на этом всё... Он себе не простит никогда. Того, что привел сказочное создание в реальный мир, того, что заставил её работать в тот день, когда сам был в отъезде, того, что запретил ей пускать посторонних к Нему в кабинет, вынудив остаться наедине с этой скотиной, того, что... Он никогда себе не простит!