Ему и раньше удавалось разглядеть эти перемены - то и дело Он улавливал в себе какие-то странные отголоски неведомых доселе эмоций, порывов, интересов... Он смотрел на жизнь другими глазами и видел её, разумеется, совсем иной. И то, что Он видел... Да, оно Его радовало, грело, изумляло и восхищало, но... Вместе с тем увиденное Его пугало, тревожило, заставляло судорожно передергивать плечами, озираться по сторонам. Новая жизнь была неизученным и полным подводных камней пространством. Привыкший все и всегда решать на ходу и улавливать налету, Он вдруг стал излишне много думать, рассуждать, просчитывать и выверять. Он стал сомневаться в своих силах, своих поступках. То, что Он раньше делал и говорил, не задумываясь, теперь могло занимать Его мысли часами... Пред Ним стали один за другим проявляться десятки вариантов развития событий, хотя раньше Он видел перед собой только одну единственную точку - долгожданную цель, и рвался к ней, наплевав на всё и вся. А сейчас... Сейчас Ему вдруг открылись препятствия на пути к цели, Он внезапно понял, что точка впереди не одна, и даже не одна сотня их там! И пути к этим целям спутаны и свиты в непролазные комья и клубки...
Он все никак не мог понять, что же это за изменения такие, из-за чего вдруг Он потерял былую уверенность и обзавелся привычкой задумываться над поступками? И вот вчера вечером, когда, сидя на песке, залитом кровавым отблеском заката, Он слушал дрожащий, но все же полный уверенности и веры в Него голосок Светланы, решившейся открыть пред Ним свою душу, как сделал когда-то Он сам... Да, именно в этот миг и открылось Ему вдруг то простое, но заставившее содрогнуться слово, которым объяснялись произошедшие в Нем перемены. Ответственность. Обязательство держать ответ за каждое слово и каждый поступок, которые Он порождает на свет. Решимость платить за все содеянное собственной кровью.
Прикрыв полные мрачных теней глаза, Он опустил крышку ноутбука, понимая, что сегодня уж точно не сможет выйти на охоту, красться по кровавому следу издыхающей "жертвы", рвать её, и без того обессилившую и готовую к смерти. Не сможет... Потому что душа Его, неведомым образом выбравшаяся из тайника в холодном, размеренно стучащем сердце, сейчас сидела рядом с Ним, пристроившись на подлокотнике кожаного кресла, и укоризненным взглядом сверлила Ему затылок. Под тяжестью этого взгляда голова сама собой упала на сложенные на столе руки, опустились широкие плечи, прогнулась извечно прямая и гордая спина, дрогнули сильные колени, сжалось полное уверенности в своей правоте сердце, вырвался из легких протяжный тоскливый вздох.
Что же Он творит-то, а? Чем думает? Куда смотрит? Светочка-Света, запуганный, дрожащий, маленький и милый зверек... Мышонок. Серый крошечный мышонок на Его развернутой ладони - доверчивые глазки, настороженные ушки, любопытный носик, ниточки-усики, робко, но безостановочно изучающие ладонь, куда занесла коварная судьба. Одно неловкое движение - и мышонок полетит на жесткую землю... Один неудачный захват - и тонкие косточки хрупнут под сильными пальцами... Что же делать теперь Ему, приручившему дикого зверька, приманившему пугливую лань, поймавшему певчую пташку, что же делать?
Её мир - ночной звенящий пением кузнечиков Парк, где стражи сосны несут вечный караул, где одурманивающе-томно пахнет цветущий жасмин, где властвует господин дождь, вальяжно прохаживаясь по тонущим в зелени владениям своим. Мир-сказка, мир-покой, мир-одиночество... Самый спокойный и восхитительный мир, какой когда-либо рождался в человеческом сознании. Она живет там сколько себя помнит, ей известны все тропки и дорожки, холмики и канавки, ручейки и озерца, каждое деревце и каждый цветок. Она смеется вместе с радугой и поет под шелест дождя, она смотрит в лунную ночь, точно в ясный солнечный день, и видит во тьме так же четко, как другие видят при свете. И в мире этом она - королева, яркая бабочка в море цветов, не запуганная девочка-мышка, а грациозная девушка с повадками дикой кошки. Это её мир, и ей там самое место. А Он...
Откуда-то взялся в руках каучуковый прыгунчик, резво вырвался из дернувшейся руки, ударил в пол и в стену, вернулся обратно в плен длинный нервных пальцев. Дробные удары эхом отдавались в больной голове, но мыслей не глушили, как Он ни старался.
Он тянет её к себе, влечет и манит, соблазняет и затуманивает ей рассудок... Ловит бабочку грубыми ладонями, мнет крылья, ломает жизнь... Зачем? Что делать сказочной Светлане в Его мире лжи и разврата? Как ей прожить здесь, сохранив радужный кристаллик души незамутненным и цельным? Она идет к Нему, бежит, оступаясь и падая, несется в Его распахнутые объятия, надеясь встретить там тепло и счастья, но... Кроме того, там ждет её Его излишняя скрытность, неумение контролировать эмоции, Его депрессивные ночи и постоянный бег ото всех и вся. Когда-то давно мир Его вспорол Ему брюхо и раскурочил грудь, вырвав оттуда всё, что делало Его человеком, оставив только перепуганную душу, предпочетшую забиться в дальний угол и сберечь себя от натиска жестокой жизни. Он хладнокровная тварь, которую заводит азарт охоты. Он жестокий хищник с голодным взглядом. Он... не умеет любить. Не должен уметь. Не имеет права. Ничего хорошего из этого не выйдет. Они живут по разные стороны тоненькой грани, переступать за которую ни тому, ни другому недозволенно. Но...
Дверь чуть дрогнула от слабого стука и тут же отворилась, впуская счастливо улыбающуюся Светлану с кипой документов в руках. Заметив мечущуюся от Его руки к стене и обратно черную тень, девочка замерла на пороге, спросила дрогнувшим голосом:
─ Что случилось, Константин?
─ Не хочу знать, что будет завтра. - Ответил Он, переводя на неё взгляд черных глаз, в которых из-за солнечного света, заглянувшего в них под углом, вдруг обнаружились точечки суженых зрачков. - Хочу жить в одном мгновении с тобой.
Дверь тихонько хлопнула у Светланы за спиной, нежные руки опустились к Нему на плечи, скользнули по спине, приближая улыбающиеся личико к самым Его глазам, мягкие губы коснулись пролегшей на высоком лбу морщинки, разглаживая её и одновременно заставляя ноющее сердце забиться яростнее и ретивее.
─ Не думай о завтрашнем дне. - Разрешила она милосердно, притягивая Его голову к своей груди, запуская пальцы в густые волосы.
В нос ринулся её сладкий и волнующий запах, все тело изогнулось к ней навстречу - Он обхватил Светлану за талию, притягивая к себе и зажимая между колен. Это она может обо всем забыть, расслабиться и довериться Его рукам, отдаться Ему на милость, покориться, вручить Ему свою жизнь. Она может, а Он... Он должен сохранять трезвость ума, Он обязан просчитывать ходы и анализировать варианты, Он... в ответственности, Он отвечает за все своей дурной головой...
Но Он ничего не мог с собою поделать - Его разрывало то неведомое никогда чувство, что Он для удобства себе самому назвал любовью. И любовь эта была истинной радостью. А еще она была настоящим безумием.
Глава 42.
Ее невыносимая беспомощность
Она кинула взгляд на часы и потерла виски. Только что кончился обеденный перерыв, но в Ее оскорбленном желудке обижено заурчало. Ибо сегодня в Нее не лезли ни горячий шоколад, ни приятно пахнущие булочки с корицей, ни даже любимое Ею клубничное мороженое. Опять перед глазами встал прыгающий мячик, яростно отбиваемый его напряженной рукой. Константин уехал вчера вечером, и Она опять чувствовала себя беспомощной и опустошенной. Еще эта вчерашняя сцена...
Он, конечно, выкрутился, улыбнулся, мгновенно сводя Ее с темы, и Она мигом уговорила себя забыть это, болтая с ним о новом проекте и о вчерашнем море. Но сегодня, когда перед Ее глазами лежали закрытые папки и хрипел от натуги процессор компьютера, Она вспомнила ту сцену в его кабинете и всё крутила и крутила её в голове. Нет, взгляд Ее Константина по-прежнему оставался нежен... Но почему же в нем читалось такое отчаянье? Еще отчетливей стали видны круги под черными глазами...