Я фыркнул:
— До первой мортиры. Всё это яйца выеденного не стоит. Играть лучше во врачей. В строителей. В фермеров.
— История рейха состоит из славных побед и завоеваний! — запальчиво возразил он. — Без них у немца не будет ничего!
Не его это слова. Уж он-то лучше всех остальных обязан понимать, во что выливаются все эти славные завоевания. А гляди, тоже ведётся на школьные байки. Где твой отец, Второй? Где твоя мать?
Этого я не спросил. Слишком будет жестоко. Да и незачем отпугивать их такими вопросами. Напротив, детей надо привлекать и обучать правильным вещам. Для наилучшего проведения реформ требуются преданные инициативные люди, которые грамотно разовьют их на местах. У сирот же нет родственников, которые попросят пристроить их повыше или защитить от закона, нет и желания поддерживать текущую систему, в которой они фактически бесправны.
Революция мало что изменила в государственном аппарате, если уж на то пошло. Многие ещё имперские чиновники остались при старых должностях или получили новые, не менее влиятельные. Этих бюрократов нужно будет менять — на моих верных сторонников
Это игра на долгую перспективу: взять под покровительство приюты, сейчас полностью отданные на откуп церкви, сформировать учебную и идеологическую программу, найти толковых людей в качестве учителей и создать надзорный орган, который будет следить, чтобы наставники не отклонялись от избранного курса.
Ведь не один я сознаю ценность, которую представляют собой дети.
Если не следить за тем, кого они слушают и у кого учатся, их перехватят организации вроде Немецкого национального союза молодёжи или Бисмарк-бунда [1]. Они тоже понимают, насколько важны для человека ценности, заложенные в юношестве.
Я дал себе зарок непременно учредить достойную ассоциацию для сирот, когда получу власть. С их помощью получится надёжнее закрепить грядущие радикальные изменения, которые могут не понравиться нынешним элитам.
А пока следовало посеять первые семена.
— Война — это болото. Дурная трясина, которая глотает людей. Надо стремиться туда, — я махнул рукой с ножом, указывая вверх.
— В рай к Господу? — поморщился Четвёртый.
— Пацифист, — приложил меня Третий.
Остальные согласно закивали. У всех на лицах появилось выражение, будто им дохлую кошку к носу поднесли. Неудивительное единодушие; у них проповеди отца Отто должны были уже в печёнках сидеть.
Их предположение естественно, они — воспитанники совсем другой эпохи, для них всё, что в вышине, относится к райским кущам. Надо уточнить.
— К звёздам, — объяснил я. — Человек рождён править среди звёзд. Как говорится, учение — свет, а неучение — тьма. Светлее всего возле звезды. А темнее всего в безбрежной космической черноте, которую нужно преодолеть, чтобы звёзд достичь. Получается, до звёзд доберётся тот, кто будет стремиться к свету, то бишь к учению.
Парни уже не таращились с недоверием. Привыкли за день, что я разговариваю иначе, чем старый Макс. Девочки ещё не свыклись. Иногда я ловил их взгляды, полные удивления.
— Будто это возможно — выйти в космос, — с нескрываемой усмешкой произнёс Второй. — В космосе же пустота. Там нечем дышать!
Я пожал плечами.
— Поживём — увидим. Человек на многое способен, если не тратит себя на то, чтобы выпустить кишки ближнему своему.
Девочки неловко заёрзали. Будь на кухне фрау Шнайдер, она возмущённо взвилась бы, мол, нечего малышек дурному учить. Но её тут не было.
Дети притихли. Нет, что-то с ними не так.
Чувство неправильности нарастало.
Вот оно.
Их пятеро.
Не шестеро.
Должно быть четыре мальчика и две девочки.
И куда подевался недостающий элемент? Его я не видел — да и припомнить не мог. Макс Кляйн словно нарочно вымарывал сирот из своего невеликого разума.
— А где?.. — Я не закончил, многозначительно оглядев детей.
Лишь бы смекнули, о чём я. В жизни не признаюсь, что не знаю их имён.
— Вольф? — наконец дошло до девочки, которая обсуждала меня со Вторым. — Так он уже неделю не встаёт с постели.
— Вот оно что, — протянул я.
Девчушка поджала губы и отвела глаза.
— Чахотка у него, — хрипло сказал Второй. — Доктор говорил…
Он прокашлялся.
— Доктор говорил, ему нужен покой. И просил надеяться на лучшее.
[1] Бисмарк-бунд — молодёжная организация крайне правой НННП, позднее влившейся в нацистскую партию, прообраз гитлерюгенда.
Глава 7
На какое-то время в кухне повисла тишина. Её нарушал лишь треск дров в печи; легкомысленному огню не было дела до людских горестей.