Глаза Вильке довольно заблестели. Не то вспомнил, как хорошо было возвращаться домой живым, не то радовался удачной сделке.
— Вы не рассказывайте Курту, — спохватился он. — Он к орденам трепетно относится.
— Буду нем, как могила, — заверил его я.
Мы разошлись. Я взял с Вильке обещание, что он завезёт коробки в мастерскую, адрес я ему дал. У меня же осталось незавершённое дело в Берлине. Я собрался наведаться в Романское кафе. Текст мемуаров был дописан этим утром; пачка листов, труд долгих бессонных ночей, хрустела во внутреннем кармане пальто. Раньше Макс прятал в этом месте бутылки с самогоном. Теперь там лежали его воспоминания, отобранные и тщательно приглаженные. Я находил эту перемену поэтичной.
Здание, в котором находилось Романское кафе, отличалось прусской монументальностью. Его главный фасад с обеих сторон окружали башни с черепичной крышей. Над выступом по центру возвышался треугольный фронтон, украшенный барельефами. Вершину треугольника венчал имперский орёл. Здание словно воплощало в себе старый порядок, погребённый в братской могиле Первой мировой войны. И почему его выбрали для своих встреч поэты и писатели, люди творческие, а значит, далёкие от затхлого орднунга?
Несмотря на разгар буднего дня, кафе встретило меня суетой. Слева от входа располагался небольшой квадратный холл, сейчас пустой; но в прямоугольном зале справа были заняты почти все столики, а было их больше полусотни. Кельнер носился между посетителями как угорелый. Мне с трудом удалось задержать его.
— Вы на турнир? — выдохнул он, взмыленный от бесконечной беготни.
— Нет, я…
— Тогда садитесь, не задерживайте меня!
Уломать его ответить на мои вопросы удалось комбинацией из взятки и моей улыбки. Он стрелял испуганным взглядом по сторонам и обильно потел, но швейцар, стоявший у выхода, оценил мою комплекцию и прикинулся, что ничего не замечает. Побеждённый и лишившийся надежды на подмогу, кельнер рассказал, что как такового союза у писателей нет, однако некоторые заглядывают сюда с завидной регулярностью. Также здесь обретались редакторы, художники, композиторы, актёры и вообще — люди искусства. Когда я попросил назвать примерное расписание завсегдатаев-писателей, кельнер побледнел, видимо, вообразив, что какой-то писатель увёл у меня жену и я поклялся извести всех литераторов Берлина. Но я не отпускал его, по-дружески придерживая за локоть, и он сдался.
Получив нужные сведения, я попрощался с кельнером — и столкнулся у вращающейся двери с тощим молодым мужчиной. Я едва успел поймать его, иначе он полетел бы на пол. На нём были новенький фрак, белоснежная рубашка и брюки по последнему писку моды, в галстуке блестела жемчужная булавка. Франтоватость его подчёркивали пенсне, сквозь которое незнакомец воззрился на меня, и изящная трость.
— Какой экземпляр! — заключил он.
Я не почувствовал неприязни в его взгляде. Но держался он высокомерно, хотя это ему и не шло. Он был чересчур нескладен, а изящный наряд и тонко выделанные перчатки не добавляли ему солидности. На лбу его поблёскивали капельки пота; он походил на жердь, которую невесть зачем нарядили. Отчего-то он показался мне смутно знакомым — будто я уже где-то его встречал… Или кого-то похожего на него.
— Простите, не заметил.
— Ничего, переживу. Смею предположить, вас привела в кафе тяга к состязаниям?
— Понятия не имею, о чём вы.
— Жаль! Я уж думал, вы захотели попробовать себя в шахматах, — тонко улыбнулся мужчина. — Но никогда не поздно начать! Вы знаете, как ходят фигуры?
Математическое решение шахмат с первого хода было найдено сотни лет назад. На их основе люди придумали другие игры, более устойчивые к чистой вычислительной мощи; сами же шахматы остались уделом немногих любителей, которые запоминали комбинации всех возможных ходов в них. Вершиной мастерства считалось решить партию по первым двум ходам.
Я никогда не увлекался шахматами, но кое-что в них смыслил. Агентам Института Развития предоставлялось обучение в составе общего курса. Оно предполагало знание решения для любой позиции, которая включала в себя десять фигур.
— Кажется, слон ходит диагонально, а конь — две клетки вперёд и одна вбок? — наморщил я лоб, изображая задумчивость.
— Верно, верно! Как организатор, я не могу пройти мимо, когда вижу проблеск таланта в начинающем игроке. Предлагаю вам поучаствовать. Поверьте, многие за этот шанс отдали бы руку!
Мой собеседник подмигнул мне, явно довольный собой.
— Сколько за вход?
— Для вас — бесплатно и вне очереди.
Я задумался. Последние дни выдались тяжёлыми. Мне не повредила бы разгрузка. Смена деятельности даст отдохнуть от работы в мастерской.