— Ловко, молодой человек. Почти поймали.
Он тяжело поднялся и направился к Герберту. Тот признал поражение через пять ходов, и Ласкер целиком погрузился в битву со мной.
Он был умелым шахматистом — более того, быстро раскусил моё желание перейти в эндшпиль и всячески этому сопротивлялся. Не раз и не два он почти загонял меня в проигрышное положение. На то, чтобы противостоять ему, уходила вся моя концентрация. Но и талант его, и знания были ограничены текущей эпохой; да и по времени я обгонял Эмануила втрое, так как он играл с тридцатью людьми одновременно, а я лишь с ним одним. На то, чтобы перейти от столика к столику и передвинуть фигуру, тоже уходили драгоценные секунды.
В конце концов, Ласкер не выдержал давления таймера. Он разменялся со мной: ферзя на пешку, слона и ладью. Это значительно упростило ситуацию на доске, и, хотя он получил крошечное позиционное преимущество, вскоре я довёл количество фигур до десяти.
Победа была у меня в кармане.
Ласкер сдался, когда увидел вынужденный мат в тринадцать ходов.
— Великолепная игра, молодой человек. У вас под пальто в ногах, случаем, не прячется Капабланка? — пошутил Эмануил. Бросил в пепельницу окурок и поднялся, пожав мне руку. Провозгласил:
— Поздравляю победителя!
Я осознал, что до этого в зале стояла тишина, лишь когда в нём разразилась буря.
[1] Сэмми (Sammy) — сленговое прозвище для американских солдат. Другими популярными кличками были янки (Yanks), крестоносцы Першинга (Pershing’s Crusaders) и пончики (Doughboys).
[2] Гроссмейстер — здесь: (неофициально) выдающийся игрок в шахматы, победитель международных турниров. Официальное звание международного гроссмейстера было учреждено в 1949 году.
[3] Эмануил Ласкер — второй чемпион мира по шахматам и один из величайших шахматистов, а также математик и популяризатор игры го в Европе. Он удерживал титул чемпиона 27 лет, с 1894 по 1921. Проиграл Хосе Раулю Капабланке в матче на титул.
[4] Вельтмейстер — здесь: чемпион мира.
Глава 14
Большая часть тех, кто пришёл сегодня сыграть с Ласкером, кое-что в шахматах понимала, и для этих людей моя победа не должна была стать сюрпризом. Тем не менее они до самого конца уповали на чудо, нелепо надеясь на то, что Эмануил придерживался выигрышной тактики, которую они попросту не разгадали. Мне же отводилась роль счастливчика, который сделал несколько удачных ходов и сумел оттянуть неизбежное. Теперь же, когда гроссмейстер признал поражение, у них не осталось отговорок. Их ожидания столкнулись с реальностью, — и реальность прошлась по этим ожиданиям паровым катком.
Оттого зрители и гудели, оттого и раздавались возмущённые голоса. Кто-то подозревал, что Ласкер вступил в сговор с Бошем, чтобы устроить незабываемое зрелище; кто-то, успев сделать ставку на исход, с недовольным видом рассчитывался с соседом; кто-то подозревал, что в пальто у меня припрятан шахматный учебник, хотя, разумеется, никакой учебник не поможет посреди напряжённой позиционной игры с бывшим чемпионом мира.
Сам Ласкер пропускал мимо ушей возгласы участников турнира, обвинявших меня в жульничестве. Кому, как не мастеру, понять, что совершаемые мной ходы — не случайные движения, рождённые отчаянием, а тщательно выстраиваемая ловушка? Эмануил раскуривал новую сигару — на первый взгляд, с полной невозмутимостью. Но пальцы у него слегка подрагивали. Гроссмейстеру было обидно проиграть тому, кого он и за соперника-то поначалу не посчитал.
— Мне просто повезло, — сказал я.
Хотелось дружелюбно улыбнуться, однако улыбкой Макса Кляйна никого не утешить. Она могла разве что испугать до полусмерти.
— Не жалейте моё самолюбие, молодой человек, — отозвался Ласкер.
Кончик его сигары затлел. Он выдохнул дым и продолжил:
— Не надо списывать заслуженную победу на везение, вы оскорбляете этим шахматы. В них нет места удаче. Они требуют навыка и психологической подготовки, а не благосклонности высших сил.
— Вот о психологии-то я и говорю. Игра с тридцатью людями одновременно выматывает, невольно теряешь фокус, и снова сосредоточиться не так-то просто. К тому же вы практически без остановок ходили между столами, нагибались, передвигали фигуры. Готов поспорить, физически вы устали не меньше, чем эмоционально. Уверен, наша партия получилась бы куда ярче, если бы прошла один на один.