Про себя я договорил, что в шахматах крайне важна сторона. У белых существует стартовое преимущество. При игре двух аналитических машин высочайшего уровня белые побеждают всегда; при максимально эффективной комбинации ходов чёрные не могут рассчитывать даже на ничью. И хотя в моём мозгу не было портативной версии такого компьютера, определённое влияние нечестность шахмат на результат оказала. Играй за белых Ласкер, вставшая передо мной задача оказалась бы ещё труднее.
— Намекаете на реванш?
Между нами возник Герберт. В отличие от гроссмейстера, он сиял довольной улыбкой, как наевшийся сметаны кот.
— Стало быть, герр Ласкер, вы согласны принять участие в моём домашнем турнире?..
— Прежде я не видел в нём смысла, я не любитель быстрых форматов. Но если этот молодой человек… — Гроссмейстер взглянул на меня с немым вопросом.
— Макс Кляйн.
— Если герр Кляйн решит присоединиться…
— Решит! Безусловно, уже решил! — с энтузиазмом объявил Бош, от избытка чувств взмахнув тростью.
Я прокашлялся, чтобы показать, что ничего-то я ещё не решил, и он обернулся ко мне.
— Поверьте, вас заинтересует призовой фонд. К сожалению, наш мир устроен несправедливо, поскольку умные люди далеко не всегда могут похвастаться финансовой состоятельностью. Мне кажется, это ваш случай.
Немного подзаработать вовсе не повредит. Я отдал бы часть долга похоронной фирме и подкинул бы денег Отто Брауну на содержание приюта. Однако я не хотел, чтобы участие в турнире помешало основной задаче — восстановлению винтовок к приезду Бека.
— Когда начнётся ваше мероприятие?
Бош назвал дату; на всё про всё отводилось три дня, причём последний — под партии финалистов. Выходило, что победитель определится примерно к обеду, а дальше пойдёт официальная часть, которая меня не интересовала. Последний день турнира совпадал с датой собрания «Сообщества взаимопомощи бывшим фронтовикам», только оно будет ближе к вечеру. Такой вариант меня устраивал. Немного свободного времени у меня найдётся. Ключевое слово — немного.
— Но почему всего три дня? Я слышал, некоторые турниры длятся неделями.
— Бросьте вы! Я занятой человек, мне больше по душе Schnellschach [1], — отмахнулся Герберт. — Предпочту быструю и зрелищную игру, чем часами изнывать при классическом формате. Двадцать минут на партию у игрока.
— Даже не знаю… — изобразив сомнения, протянул я, чтобы подразнить его.
— Не издевайтесь надо мной, вы, мучитель! Неужели вы против идеи помочь друг другу?
Герберт изобразил проникновенную серьёзность, преувеличенно нахмурив брови. Это выражение и заставило меня вспомнить о другом лице, которое часто мелькало в газетах… Сходство нельзя было назвать разительным, однако я уловил его. Опять же, совпадали фамилии. Если я не ошибаюсь, а я точно не ошибаюсь, упускать такой случай нельзя.
— Если речь о том, чтобы выручить товарища из беды, то я только за, — хмыкнул я. — Спасу вас, так и быть.
Герберт с облегчением выдохнул. Его волновало состояние Ласкера, он полагал, что нечего гроссмейстеру засиживаться в затворниках. Моё же участие обеспечивало Ласкеру возвращение в строй; перспектива реванша его воодушевила.
— Великолепно! Куда выслать приглашение, герр Кляйн?
Я назвал адрес, попутно спросив у Герберта номер его телефона. Если он и удивился моему интересу, то виду не подал, хотя заметил:
— Я редко бываю в квартире. Вечно в разъездах.
Мы утрясли детали. Эмануил Ласкер откланялся, и за ним ушла значительная часть толпы. Наиболее смелые из оставшихся рискнули пожать мне руку, после чего Герберт прогнал их вниз — мол, матч закончился, так чего вы тут забыли? Избытком вежливости он не страдал, хотя со мной вёл себя любезно. Вряд ли его пугала моя комплекция — скорее, после первоначального интереса я пробудил в нём уважение.
У лестницы осталась отираться парочка сомнительных личностей. Они благоразумно не приближались к нам, но один что-то бешено строчил в своём блокноте, периодически поглядывая на меня.
— Акулы пера почуяли сенсацию, — засмеялся Герберт. — Вам сложно будет от них отцепиться, они жаждут крови.
— А что, если я хочу дать интервью?
— Вы не походите на того, кто гонится за славой. Иначе вы бы явились в кафе, чтобы схватиться с Ласкером. Мне же пришлось силком затаскивать вас сюда. К слову…
Он слегка склонил голову.
— Позвольте попросить у вас прощения. Ваше присутствие тут — моя прихоть, рождённая желанием немного посмеяться. Поверьте, вы рядом с шахматной доской — уморительное зрелище! Но я вас недооценил, за что справедливо и поплатился. Будет мне уроком не судить людей по внешности. А вы готовьтесь к новому вызову. Капабланку в соперники вам не обещаю, но на новый турнир прибудет множество молодых дарований. Да и Ласкер задаст вам жару, вы больше не застанете его врасплох.