Проще не будить лихо, пока оно тихо. Не подкидывать врагу идей.
Относительно выступлений в кирхе мы с Отто сошлись на том, что я дам парочку органных концертов светской музыки. Часть собранных средств пойдёт в приют, а оставшееся заберу я — денежная признательность Герберта Боша успела раствориться без следа в потоке бесконечных трат, а свободного времени на собственные денежные махинации у меня пока не было.
Рождество прошло тихо, без происшествий. Существо никак не проявило себя. После инцидента с автомобилем и наведённым параличом оно затаилось; я надеялся, что оно, выплеснув свои детские обиды в этом бессмысленном жесте, угомонилось надолго.
На пробный концерт заглянуло всего десяток человек, зато второй прошёл уже в полностью забитой кирхе. Публике моя игра понравилась. Брал за вход Отто совсем немного — и в формате пожертвования, так что люди могли и не платить, но таких попадалось совсем немного. Выручка не поражала воображения, однако и эти доходы были критически важны для бедного церковного хозяйства, да и мне пригодились.
Перед Новым годом я встретился с Эдуардом, Куртом и каптенармусом в отставке Вильке. Фрейданк пожелал оценить плоды моих трудов своими глазами. Я не стал отказывать ему, и мы собрались на стрельбище за пределами Берлина.
Пожалуй, стрельбище — излишне громкое слово.
В действительности встреча состоялась на обычном сельском поле, припорошённом снегом. Этот импровизированный полигон принадлежал родственнику друга одного из членов Сообщества, и его хозяева объявили, что не будут возражать против нашего присутствия и стрельбы. Местные жители её не боялись, многие владели охотничьими ружьями, а то и вовсе имели схрон со времён войны, но предупредить их следовало. Народ тут был беспокойный и скорый на расправу.
Вывоз винтовок из Берлина и путешествие с ним по пригородным дорогам на телеге Мецгера изрядно потрепали мне нервы. Если бы я наткнулся на ретивый предместный патруль, который не подчинялся напрямую городскому департаменту, где служили покровители Флюмера, то без разговоров загремел бы за решётку. Лицензий у меня не было, да и любой человек с намётанным глазом сразу сообразит, что это никакая не охотничья переделка, а полноценное боевое оружие. Так что бравые парни из шупо с радостью навесили бы на меня попытку подорвать устои республиканской власти, организовать переворот, снабдить революционных большевиков, а заодно приписали бы мне пяток нераскрытых убийств, включая те, в которых жертвы погибли от колото-резаных ран.
«Сообщество взаимопомощи бывшим фронтовикам» не обладало влиятельностью «Стальных шлемов», правых штурмовиков или чёрного рейхсвера [1], о котором реакционно настроенные граждане шептались всё чаще, поэтому местная полиция с удовольствием раскрутила бы дело до того, как в него успели бы вмешаться столичные чины. Да и вмешались бы они, приобрети дело огласку? Едва ли наш благодетель обладал высоким званием, иначе Эрика с его просьбой смотреть на наши проделки сквозь пальцы даже не пустили бы на порог кабинета. Где он, а где по-настоящему серьёзные люди? Может, нас таким образом просто поставили на учёт, а Флюмер завернул это в красивую обёртку.
К счастью, проверять, как оно будет при худшем раскладе, не пришлось. Винтовки успешно доехали до поля. А обратный путь всегда легче.
— Паршиво выглядите, герр Кляйн, — поприветствовал меня Эдуард.
— Краше в гроб кладут, — поддакнул Вильке.
Курт промолчал. Свою порцию озабоченности он выразил ещё утром.
— Ударно трудился, только и всего. Отдохну и буду как новенький.
В целом это даже ложью назвать нельзя. Внешние последствия моего злоупотребления псионической энергетикой пропадут быстро. Внутренний же ущерб я частично компенсирую конскими дозами лекарств, когда заполучу такую возможность.
Я залез в телегу, сдвинул сено, накрывавшее её дно, и поставил на снег ящик, в котором отчётливо звякнул металл. Мецгер достал ящик поменьше, где лежали патроны.
— Ну, глянем, что вы смастерили, — зябко потёр ладони Эдуард.
От ожидания на холоде щёки его раскраснелись. Похоже, он уже жалел, что приехал — он явно не верил в то, что у меня всё получилось. Я не отчитывался ему о ходе работ.