Когда война завершилась, Георг так и не узнал о судьбе сына, пока на пороге его дома не появился парень в солдатской форме и не сообщил ему печальную весть. Помимо неё, солдат вручил Шварцу и коробку сигарет, которую не успел отдать его сыну. Когда он удалился, Георг, отродясь не куривший, деревянными пальцами вытащил сигарету и сунул её в зубы.
Прошли годы. Сослуживец поднялся на торговле табачными изделиями, однако о брошенном в пылу схватки обещании не забыл. От него исправно приходили посылки с импортными, американскими сигаретами, а порой и бразильскими сигарами. Георг их не продавал. Для него эти передачки стали частью памяти о сыне. Но моей просьбе он не отказал.
— Замечательные сигареты, — счастливо выдохнул Мецгер, рассматривая пачку. — Делают же вещи американцы! И зачем мы с ними воевали?..
Он был как ребёнок, который никак не мог наглядеться на новую игрушку.
Я оставил его вопрос без ответа.
Перед Новым годом я заглянул к Фишеру, чтобы подписать договор. В нём утвердили тираж — меньше предварительного, потому как расходы на типографию за последние недели резко возросли, как объяснил извиняющим тоном Самуэль. Я не расстроился, вся эта затея так или иначе была авантюрой, которая, скорее всего, провалится. Если французы вторгнутся в Рурскую область, обществу будет не до антивоенных посылов.
Аванс, выданный Фишером, был не очень велик, однако и он послужит неплохим подспорьем в моей деятельности. Деньги я не жалел: курс доллара рос как на дрожжах, вслед за ним тянулись ценники, и никакого смысла копить средства не было. После издательства я зашёл к Мецгеру, которого мой визит удивил — и сильно обрадовал, когда я раскрыл, зачем заскочил к нему.
— Это что, правда… — Он не закончил.
Руки мясника заметно задрожали, когда он прикоснулся к протезу. Его изготовил я, и он был гораздо лучше, чем тот, которым государство наградило своего верного сына: легче, прочнее, с более подвижными шарнирами, удобными ремнями и ручной регулировкой при необходимости. Он и смахивал на ногу куда больше полукостыля Мецгера.
В отличие от Эрика с его подагрой, Курт не выпячивал напоказ боевое увечье и старался ходить так, чтобы отсутствие ноги не бросалось в глаза. Я решил, что его скромность заслуживает награды, да и хорошо было слегка разгрузить голову от основного проекта.
— Где ты его взял? Он же… такой целое состояние должен стоить!
— Сам состряпал. Надень-ка, проверим, что вышло, — отмахнулся я.
Мясник, всё ещё ошеломлённый, подчинился.
— Стопа великовата получилась, — отметил я, когда Мецгер примерил подарок. — Надо доделать.
— Брось, это и так… Он и без того…
Курт задохнулся, не в силах подобрать слова. Вдруг он схватил мою ладонь:
— Сколько ты за него хочешь?
— Это подарок.
— Подарок… — тупо повторил он и встряхнулся, словно пробуждаясь ото сна. — У меня припасено кое-что, я сейчас принесу…
Благодарный мясник нагрузил меня таким количеством мяса, что я всерьёз засомневался, не стану ли целью номер один для всех окрестных собак.
— Как подъешь, ты приходи ещё! Для тебя всегда найдётся чем перекусить! — заверил Курт на прощание.
Я искренне надеялся, что он не выгреб все свои запасы в попытке отплатить добром за добро.
Так, в делах, подошёл к концу двадцать второй год.
[1] Чёрный рейхсвер — нелегальная военная группировка, которая была создана для обхода требования Версальского мира о стотысячном лимите сухопутных войск рейхсвера с попустительства немецкого правительства. Активизировалась в 1923 году на фоне Рурского конфликта и возможной войны с Францией. Чёрный рейхсвер спонсировался известным магнатом и промышленником Гуго Стиннесом.
Глава 18
В новый год Германия вошла с тяжёлым предчувствием беды. Западные союзники по Антанте давили на немецкое правительство, требуя выплат репараций в натуральной форме, поскольку их не очень-то интересовала обесценивающаяся марка. В рейхстаге брыкались — отчаянно, но безуспешно. Экономический кабинет беспартийного рейхсканцлера Вильгельма Куно не сумел договориться с французами и англичанами, хотя и был поставлен рейхспрезидентом Эбертом [1] непосредственно для решения финансовых проблем. Ещё в сентябре двадцать второго комиссия по репарациям заметила, что рейх не справляется. С тех пор победители в Великой войне не раз бряцали оружием, намекая на повторную оккупацию Рура. В январе эти намёки превратились в открытые угрозы — и над республикой распростёрлись чёрные, гнетущие тучи отчаяния.