Как по мне, это был вопрос решённый. Французы уже не отступят, слишком лакомый кусочек представляла собой Рурская область — с её добычей угля, а также производством чугуна и стали. Со мной соглашались и знакомые из «Сообщества», хотя их рассуждениями двигали не экономические предпосылки, а эфемерные понятия о национальной чести и о том, как чёртовы жабоеды отыгрываются за былые поражения. Не избежал этого даже Эдуард, хотя он выглядел наиболее разумным среди своих товарищей.
Другие люди, менее поражённые политической заразой, вроде Отто Брауна и владельцев фирмы по установке памятников надеялись, что как-нибудь да пронесёт. За последние годы они привыкли полагаться на удачу, несмотря на то что она вечно их подводила. Надежды не мешали им носиться как угорелым, проводя напоследок закупки, как подсказывал опыт прошлых кризисов.
Ценность марки стабильно снижалась; страна готовилась к катастрофе.
На этом фоне немало внимания привлёк шахматный турнир Герберта Боша. Не то чтобы люди прониклись любовью к игре, но вот солидный призовой фонд заставил прийти многих зрителей. Пусть они не могли претендовать на деньги, однако им хватало и мечтаний о нём. Да и сама возможность отвлечься от тяжелого предчувствия неизбежных бед дорогого стоила.
В первый же день соревнования зеваки косились на меня. Сперва в их взглядах читалось недоумение, ведь я не больно-то походил на типичного шахматиста; затем его сменило удивление, а потом и откровенная зависть, когда я с лёгкостью разделался со своими соперниками.
Второй день заставил поднапрячься. Отсеялись самые слабые шахматисты, а оставшиеся твёрдо вознамерились биться как львы за призовые места. Подстегнули их решимость скверные новости. Международная комиссия по выплатам объявила, что Германский рейх намеренно тянет с поставками и не выплачивает обещанных объёмов. Все понимали, что настают трудные времена. Даже если рейхстаг в последний момент договорится с Антантой, простым гражданам придётся туго.
Несмотря на яростное сопротивление, я выбрался в финал. Ожидаемо в него попал и Эмануил Ласкер. Третий день был целиком посвящён нашей битве. Мы сыграли семь партий. В первой я собирался поддаться, чтобы не выиграть вчистую и не вызвать чересчур громкой сенсации, — но быстро понял, что это было ни к чему. Бывший вельтмейстер сражался с полной отдачей. Разница между Ласкером, утомлённым одновременной игрой с десятками людей, и свежим, отдохнувшим Ласкером была видна невооружённым глазом. Памятуя о том, что я люблю размениваться, он вёл крепкую позиционную игру, от которой у меня голова шла кругом.
В конечном счёте я выиграл со скромным отрывом: три победы, две ничьи и два поражения. Даже готовые решения партий на десять фигур не помогали, если я изначально оказывался в позиции в неудобном положении и Эмануил не допускал ошибок.
А Ласкер не любил ошибаться.
Когда мы закончили, ещё светило солнце. Перерывы между партиями были минимальными. Я с удовольствием пожал гроссмейстеру руку; мне показалось, что он, хоть и устал, был доволен. Ласкер ценил хорошую игру.
Церемония награждения получилась несколько скомканной. Я опаздывал на собрание и потому настоял на том, чтобы не растягивать официоз, побыстрее получить от Боша расписку и уйти после обязательной фотографии для газеты. Герберт, к слову, в дни отборочных не присутствовал на соревновании и явился лишь на финал. Судя по бледности и кругам под глазами, в последние дни спал он мало.
— Неужели вы пропустите встречу с журналистами столичных газет? — подмигнул он.
После покушения он обзавёлся парой телохранителей и личным револьвером, однако жизнерадостности в нём ничуть не поубавилось. И это при недосыпе и в свете грядущих безрадостных перемен!
— Их тут собралось не меньше десятка, — продолжил он. — Я потратил уйму сил, чтобы раскрутить предприятие, а вы…
— Дела не ждут, — оборвал его я. — Рассчитываю на то, что вы спасёте меня от формальностей, как тогда в кафе.
— Когда-нибудь гиены пера непременно загонят вас в угол и не выпустят, пока не раскроют все ваши тайны.
— Пусть попробуют. Я буду отбиваться! Что же до моих секретов, то здесь всё просто: я не готов озвучить их журналистам, но с радостью поделюсь некоторыми из них с вашим дядей. Когда будет известна дата аудиенции?