— Простите, что устроила проблему.
Хенше пожал плечами и улыбнулся.
— Решение проблем — наша работа.
* * *
Янгчен выждала, пока он ушёл, и поманила Бому ближе.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, — она зашептала указания ему на ухо.
Ей нужно было добыть что-то полезное из кусочков безвыходного положения, которое она так неловко разбила. Шани отреагируют. Будут обсуждать это. Если они поднимут ветер, она хотела знать, в какую сторону он подует.
Бакенбарды Бомы дрогнули, пока она объясняла план.
— Прошу, передумай.
— Я только послушаю. Разве это не моя работа, как Аватара? Слушать?
Ему приходилось оказывать символическое сопротивление ее затеям, чтобы успокоить совесть. Он дал клятву Западным старейшинам, что убережет ее. К счастью, она не планировала что-то опасное, как бой с огромным духом в доспехе, сейчас.
— Скажи, когда, — сказал Бома.
— Скажу. Шагай.
Они шли по коридору с высоким потолком. Слепящая яркость проникала в окна, высоко висящее солнце отражалось от снега. Они добрались до двери, которую Янгчен помнила из планов здания, которые Кавик чуть не украл раньше, чем она рассмотрела их. Она быстро огляделась, проверяя, когда их скрыло из виду маленькое фойе.
— Сейчас, — сказала она.
Янгчен сняла тяжелый плащ с капюшоном и накинула его на плечи Бомы. Он вышел на снег, стараясь выглядеть выше, выпрямив спину и встав на носочки. Любой, кто смотрел со второго этажа, увидел бы, как Аватар идет к своему зубру.
Эффект был… не очень хорошим. Бома играл ее не очень уверенно, и она не учла очевидное. Ушли двое, но вышел один человек.
У нее не было времени страдать из-за изъянов плана. Она отделила магией земли часть оштукатуренной стены рядом с собой, сохраняя кирпичи вместе, как одна панель, и стало видно тесную нишу. Она прошла внутрь и закрыла кирпичи за собой как можно плотнее.
Этот служебный туннель был ее точкой доступа к подземным дымоходам ниже изначального зала собрания. В далеком прошлом жаркий воздух и дым древней печи протекали под лидерами Бин-Эра, чтобы согревать их. Янгчен не знала, почему систему забросили, когда зал отстроили следующие поколения. Может, проблема была в стоимости. Она взмахнула ладонью, создала огонек, как от свечи, и огляделась.
Она нахмурилась, когда ее глаза привыкли к темноте. Пыльная брешь перед ней была от колен до талии. Планы давали вид сверху, не отмечая высоту.
Не важно. Она опустилась, обмотала одеждой тело, как могла, и просунула ноги в трещину. Кряхтя, она смогла забраться всем телом под пол.
Ей хватило места, чтобы повернуться на живот и поползти. Жаровню не убирали с тех пор, как ее забросили, и она двигалась по слою сажи.
Ее голова стукнулась об одну из каменных колонн, которые поддерживали слой над ней. Это хотя бы было на карте. От входа ей нужно было отсчитать пять колонн на север, двадцать — на восток.
Двадцать. Нужно поспешить.
Призрачная паутина задевала ее лицо, пепел забрался в нос, заставляя ее фыркать как страусовая лошадь. Бома и Сидао увяли бы от стыда, увидев, что она делала.
«Это для хорошего дела. И я помню, как много раз делала вещи позорнее».
Теоретически, ее уловка сработала бы. Важные данные собирались веками подслушиванием в скрытых пустотах Храма Огня и за непрозрачными ширмами замка Северного Племени Воды. Она уже слышала, как над ней шел слуга, ворча из-за плохого настроения, в котором будет его господин позже вечером. Но ей нужно было добраться до комнаты собрания, и быстро, если она хотела уловить что-то важное.
Ее объемное длинное одеяние зацепилось за рассыпающуюся колонну. Янгчен выругалась под нос, используя слова, которые она подслушала на причале. Она повернулась на бок, потянула за зацепившийся край. Раздался звук, но не рвущейся ткани.
Крепкая шерсть вытащила часть раствора. Ее глаза расширились, трещина потянулась по колонне и верхней поверхности комнаты. Тяжелые каменные плиты стали падать.
Ее огонек погас, она перестала вызывать его одной рукой, а воззвала к земле двумя, поймала плиты до того, как обвал выдал ее. Она смогла сдержать плиты вдали, как слуга в комедии на сцене с чашками, но последний кусок отломился над ней и упал на ее ребра.
Янгчен охнула во тьме. Плитка прошла защиту, к которой она так беспечно отнеслась ранее, но не пролетела далеко, хотя была тяжелой и острой. Хуже, боль была ужасно знакомой не для нее.
Нужный вид боли, полученный в нужное время, мог сбить ее, сколько бы упражнений настоятельницы Дагмолы она ни выполняла утром. В пустоте комнаты не было форм или звуков настоящего, чтобы она могла уцепиться. Воздух с пылью царапал ее горло. Сердце колотилось о стены груди, пытаясь вырваться.