Рассветная
Есть давняя легенда о том, что с каждым ребенком, который вскоре должен родиться, беседует Архангел Гавриил - там, на небесах. Он рассказывает младенцу о всех его прошлых жизнях, о целях в будущей, которая начнется с минуты на минуту. Дитя уже выбрало себе семью, которая сможет научить его чему-то нужному, важному. А он, возможно, сможет научить чему-то их, своих родителей. Потом Гавриил целует ребенка вот в это место, между носом и верхней губой. Эта ямочка - след поцелуя Архангела. После чего младенец рождается здесь, на земле, забывая о своих прошлых жизнях. Но говорят, что те, у кого нет этой ямочки между верхней губой и носом, помнят свои прошлые жизни.
1.
В то утро, когда она родилась, рассвет был поистине великолепен. Мать, восхищенная этим подарком природы, выбрала для дочери имя в честь него.
- Зарра, - нежно прошептала она. - Почти как «заря»...
И отблеск той самой зари, подарившей девочке имя, всегда оживал в ее улыбке, а солнечный свет - в ее песнях.
Эти улыбки и песни покорили многие сердца, в том числе и самое храброе и неприступное - сердце принца...
Королевич Айш был в прекрасном расположении духа. Он и его армия разбили врагов у самой границы королевства, не позволив им даже шагу ступить по земле, веками принадлежавшей великим предкам Айша. Недруги были полностью разбиты, и лишь жалкие остатки некогда непобедимой рати трусливо бежали в леса в поисках спасения. Опасности для государства Айша они не представляли.
Июльский солнечный лес звенел от смеха и веселых песен принца и его воинов, направлявшихся домой с победой. Наконец один из генералов поравнялся на своей лошадке с вороным конем Айша и с улыбкой произнес:
- Ваше высочество, тут неподалеку есть чудесная река. Предлагаю сделать привал и напоить коней. Обратный путь не близок.
Айш встряхнул золотистыми кудрями, рассыпавшимися по плечам:
- Да и свои глотки промочить не помешало бы, а то от песен во рту совсем пересохло.
Пока воины расседлывали коней, посмеиваясь и переговариваясь между собой, Айш, ведя своего скакуна за собой, медленно направлялся к берегу, скрытому густыми зарослями. Принц старался не шуметь, потому что его слух, огрубевший от лязга стали и грубоватых армейских песен, уловил нечто совершенно особенное. Девичий голос громко и не таясь пел что-то воодушевляющее под бодрый перебор струн мандолины. Он не был похож на голоски нежной сестры Айша и ее жеманных подружек или на тихий лепет робкой прислуги. Это было сильное, чуть низкое, но совсем не грубое пение, ласкающее слух и вызывающее у принца приятное покалывание в кончиках пальцев. Наверное, так поет повелительница волн морских, властно заставляя их усмирить свой бег в шторм.
«Кому же принадлежит столь дивный голос? - терялся в догадках юноша, крадучись приближаясь к зарослям. - Это не нимфа, не сирена - слишком слащавы они для исполнительницы этой чудной песни... Хотя...»
Голос незнакомки неожиданно смягчился, зазвенел и взял очень высокую ноту, отчего вдруг преисполнился нежности и стал вполне подобающим для какой-нибудь речной сладкоголосой русалки.
Айш с замиранием сердца раздвинул ветви кустов и наконец увидел таинственную певицу. На желтом песке спиной к нему сидела худенькая девушка в белом простом платье, перехваченном в талии вышитым поясом. Длинные медового цвета волосы едва ли не касались песка, тонкие руки с хрупкими запястьями отложили мандолину в сторону - туда, где уже лежал меч.
Лица девушки Айш не видел, но мог поклясться, что оно прекрасно.
Незнакомка встала на ноги, обутые в простые, но удобные сандалии, и направилась к воде.
- Позвольте узнать ваше имя, бесподобная, - мягко произнес Айш, выходя из зарослей и ведя за собой послушного коня.
«Бесподобная» вздрогнула, обернулась и метнулась, было, к мечу, лежащему на песке, но вовремя узнала юношу и вмиг расслабилась. Движения из резких, как порыв осеннего ветра, вновь стали плавными и неторопливыми, как течение родниковых вод.
- Мое имя Зарра - «Рассветная», - с легкой улыбкой ответила она, небрежным движением отбросив с глаз густую челку, которая, впрочем, тут же вновь приняла прежнее положение.
- Думаю, мое имя тебе известно, Зарра, - также улыбаясь, сказал Айш.
Не стесняясь, он разглядывал ее лицо. Может быть, не каждый решил бы, что она красавица, но королевич считал, именно так. Его пленяло все: и серые, как сталь меча, глаза, и хищный остренький носик, и тонкие капризные губы, и белоснежные зубы, сверкавшие в открытой и светлой, как солнечные лучи, улыбке.
- Ты разрешишь мне напоить коня в твоей реке? - спросил Айш, погладив своего четвероногого соратника.