<p>
Снова - шагать по грязному полу, на веранду, на лестницу, по земле, к холмику, его тоже не было в памяти, как и разрушенного дома, но теперь и память тоже убита, стёрта новым знанием, новым видением, и никогда не вернётся к прежнему...</p>
<p>
</p>
<p>
***</p>
<p>
Он укрылся от рассвета в доме, во внутренних комнатах. Тишина была всеохватной, в ней можно было утонуть, но в ней была и жуть: ничего больше не будет. Впереди лежала пустота, безграничная и всевластная пустота Смерти. Он не знал, сколько ему предстоит продержаться, сопротивлялся сну, - так было легче. В доме была еда, обычная, человеческая, было вино... видеть золотистый напиток было больно, накатывало - тихие, по-иному тихие дни, голос, который больше не зазвучит... а ещё - раньше он не ощущал, а сейчас от одного глотка нахлынула сонливость, и он испуганно отставил бокал. Нельзя. Казалось, стоит рухнуть в сон, как ты мгновенно превратишься в того, кто давно, в тюрьме, убивал певчую зверушку.</p>
<p>
Он бродил по дому кругами, заставлял себя считать часы, нагибаться, убирать с дороги разбросанный хлам, - даже дверь снял, прислонил к стене, заставлял себя, заставлял... За разбитыми окнами снова вернулась ночь.</p>
<p>
Через сутки он расчистил нижний этаж. Почти ничего не видел - то и дело подступала чёрная пелена. Голода не было, было только острое, безумное желание уснуть, да ещё реагировало измученное тело, - смена тепла и холода, когда прохладный ветер касался щёк, и ещё когда менялось освещение... Он потерял счёт дням и ночам, а потом вдруг почувствовал Смерть. Она стояла за спиной, за плечом, и смотрела, как он убирается в комнатах. Он не остановился, кивнул ей - и продолжил своё дело. Значит, он был прав.</p>
<p>
Теперь он ещё тщательней работал, намечал себе цели - сделать это, это, дойти туда, хорошо, идём по результатам, вот сделано, значит, намечаем дальше... Смерть смотрела и кивала. Ей нравилось, как расчищается разгромленный дом. Или ему так казалось?</p>
<p>
Звуки донеслись внезапно, когда бороться с чёрной пеленой перед глазами было уже почти нечем. Он обрадовался этим звукам, стал ловить их, мысленно показывать Смерти, - вот, слышишь, я могу разобрать, это где-то далеко едет машина... да, точно, машина, а может, она не одна? Нет, одна. Или всё же две? Ближе. Да, они приближаются. Всё-таки они. Приближаются? Да, там же поворот дороги. Обожгло: так они же едут сюда. Зачем?</p>
<p>
Он поднялся - через невозможность двинуться, - забрался наверх, на чердак. Когда поворот закончится, их станет видно. Ещё немного. Скорость... какая у них скорость? А вдруг Смерть захочет отлучиться, и машину занесёт, она столкнётся, вылетит с дороги, пробьёт ограждение...Он отчаянно затряс головой, высвобождаясь из лап видения. Какое яркое... это сон? Да, наверное, она теперь властвует и над сном тоже...</p>
<p>
Машины вылетели из-за поворота. Две. Чёрная и бледно-серая, скоро будут здесь. Нет. Он не выйдет. Они едут в мёртвый дом. Зачем он убирался, идиот? Чтобы они поняли, что тут кто-то есть?!</p>
<p>
Он заметался, чуть не свалился, спускаясь по лестнице. Бежать? Некуда и не на чем, катера нет, да он бы и не смог его вести. Тормозят. Близко. Шаги. Сколько их?!</p>
<p>
А потом голоса зазвенели над головой, он не мог узнать их, только слышал в них тревогу, его подхватили за руки, повели, - он знал, что прочь из дома, единственное, что сумел сообразить: они не в форме, это гражданские...</p>
<p>
Затем была долгая дорога в закрытой машине, рядом незнакомые голоса беспокоились о том, чтобы довезти его живым... Потом пришлось страшным усилием воли передвигать ноги, мелькнули какие-то стены, прямо перед носом возник тёмный диван, он упал на него, попытался выдраться из неодолимо накрывающего сна, но не вышло. Дальше был провал в бездну, в которую не пришло ни одного сновидения.</p>
<p>
Когда он очнулся, первой пришла скручивающая, невыносимая боль в желудке и звериная жажда крови. Он открыл глаза, в полумраке взгляд упёрся в кожаную диванную спинку. Неподалёку слышалось какое-то движение.</p>
<p>
Райнер медленно повернулся.</p>
<p>
Просторная комната, прозрачный столик возле дивана завален какими-то бумагами, окна закрыты... Ночь? Райнер сжался: неподалёку цвели бело-розовые нежные цветы, гроздьями свисавшие с длинных веток, и какой-то парень поливал их из лейки.</p>
<p>
Он понимал, что теряет рассудок, но ничего не мог с собой сделать: одним прыжком рванулся к незнакомцу, схватил его за плечи. Тот от неожиданности выпустил лейку, неловко взмахнул рукой, чудом не задев цветы, попытался удержаться на ногах, но Райнер был сильнее, и он свалился. Райнер дёрнул его на себя, добираясь до горла, он отчаянно отбивался, Райнер с размаху ударил его и швырнул к стене. Парень крепко приложился спиной и затылком, лицо исказилось от боли, он на мгновение застыл - и сполз на пол.</p>
<p>
Райнер метнулся к парню - и вдруг обнаружил, что тот смотрит на него в упор. В серых глазах было осознание, что перед ним смерть... и горькое разочарование, как будто от Райнера он никак не ожидал этой подлости - удара в спину.</p>
<p>
Райнер замер. Шатнулся в сторону. Вскинул руку: нет, нет, я не хотел, прости!.. Голод скрутил его судорогой, он упал навзничь, царапая пол, и почти не услышал лёгкие шаги рядом со своей головой.</p>
<p>
Потом его заставили сесть, перед носом появилась чашка с какой-то жидкостью.</p>
<p>
- Пей, - приказал парень. - Давай, скорее. Вот ведь... я не думал, что ты так скоро проснёшься.</p>