Жанне, моей начальнице, я тоже дала о себе знать, так как решила не отлынивать сильно от обязанностей. А получив задания мне удалось за время отпуска написать три статьи для журнала, в котором я трудилась, совмещая работу с учёбой. На моё удивление, Жанна подробностей не спрашивала.
Дни начали тянуться. Приветливая Испания, безусловно, меня радовала, но я уже очень соскучилась по Родине, поэтому, когда папа «дал добро» на возвращение, я выдохнула и побежала собирать сумку. Возвращалась я не в город детства, не туда, где жили мои родители, а в соседний - областной центр, в котором и снимала квартиру. В котором училась. Туда, где встретила Ника. И откуда так стремительно сбежала три недели назад.
Самолёт приземлился в уже ставшим таким родным город рано утром. Мама должна была прилететь несколькими днями позже, и от того я чувствовала себя особо одиноко, когда спускалась по трапу. Лето вступило в свои права, и приём оказался в прямом смысле жарким. И даже ветерок без намека на прохладу. Мысли о том, что в этом городе, по-прежнему, находится Ник, не давали мне покоя. На носу экзамены, и если он решил вести обычную жизнь, то мы наверняка ещё столкнёмся. Ведь он учится в параллельной группе. Я понимала, что стоит нам встретиться, и придёт конец моему хвалебному решительному настрою, который я так старательно собирала по крупицам. Это было не так уж легко и не хотелось бы, чтобы мои старания прошли впустую. Я с волнением шла по залу, и когда уже подходила к выходу, услышала знакомый голос:
— Мия! Потрясающий загар! Зря я отказался от поездки!
Волосы Артёма переливались в пробивающихся в зал лучах солнца, и то ли от того, что эта игра света образовывала сияние, то ли лучезарная улыбка, которой так гордился Тём, действительно, ослепляла, но я испытала теплоту от этой встречи. Артём внезапно оказался слишком близко и, с легкостью ухватив за талию, закружил меня по залу. Я рассмеялась, а он, наконец-то, поставив меня «туда, где взял», обнял и потрепал по волосам:
— Детка, как же я скучал! А ты? Ты тоже ведь соскучилась, признайся! По чему больше: по моим невероятным голубым глазам или манящим губам?
— По твоим глупым шуткам, — улыбнулась я в ответ. Кажется, моя запланированная депрессия ненадолго откладывается.
— Ты просто не пришла в себя от перелёта, да? Ничего, сейчас отойдешь от моих объятий и рассмотришь, как я хорош собой!
С этими словами он крепко взял меня за руку и потащил к выходу. А меня не оставляло чувство, что где-то есть Никита. Казалось, что прямо в здании аэропорта. Как и тогда, при отлёте, я вглядывалась в лица прохожих и оборачивалась, чувствуя на себе чьи-то взгляды. Но не обнаруживала вокруг никого похожего на причину моих переживаний. Мысленно отругав себя за то, что цепляюсь к воспоминаниям, я решительным шагом последовала за Тёмом, больше не оборачиваясь. Собиралась же начать другую жизнь. Вот и незачем больше заниматься самобичеванием. Довольная сделанным в итоге выводом, я принялась слушать болтовню Тёма. Институтские новости и продвижение его проекта меня волновали не настолько, чтобы слушать про них, открыв рот, но это хотя бы отвлекали от навязчивого «садомазохизма» над своими же чувствами.
К Лерке я отправилась в тот же вечер, когда прилетела. Она долго визжала, бросившись с объятиями и, кажется, собиралась меня задушить. А если бы не мои нечленораздельные звуки, вырывающиеся из-под цепких рук, которые меня прижимали к себе, ей бы это удалось. Немного успокоившись, она поцеловала меня в щёку и мы, наконец-то, смогли войти в квартиру. Вот тут и началось самое интересное. Две бутылки шампанского улетели мгновенно. А после третьей я не выдержала и всё ей рассказала. Про Ника и про мои «горе-приключения». Лера округляла глаза и иногда выдавала нецензурные выражения, которые я раньше от неё не слышала. Но которые в точности описывали то, что со мной происходило. Когда я закончила рассказ, мы какое-то время ещё рыдали в объятиях друг друга. После третьей бутылки шампанского мы перешли на мартини и уже не считали количество выпитого. То, что этот объём был значительным, подтвердили наши завывания, которые в исполнении более профессиональных вокалистов назывались бы песнями. Сменив весёлые ноты на душевные драматические, мы сделали однозначный вывод, приписав весь ничего не подозревающий противоположный пол в стандартную разновидность «мужики — козлы» (да простят меня добропорядочные мужчины, но мартини не оставил нам выбора для других итогов), и тут разрыдалась Лерка.
Наревевшись, подруга, наконец, выдала мне то, что я только подозревала. Она безнадежно влюблена в своего начальника. Но тот просто пользовался её чувствами, делая выгоду на её преданности и заставляя работать сверхурочно, параллельно задаривая Леру подарками и проводя с ней ночи. Но все разговоры о чувствах жёстко отвергал. Он с самого начала обозначил своё отношение, и Лера знала на что шла. Кстати, начальник числился уже бывшим, так как Лерка гордо заявила, что уволилась. Я уже невнятным голосом похвалила её, и сообщила, что она по-настоящему крута. Почему-то она после этих слов начала рассказывать, как меня любит, что дорожит нашей дружбой и просила её за что-то простить, особенно за то, что она такая дура, и за то, что все вокруг «козлы». Я заверила её, что она точно не причастна к скотской натуре отдельных граждан, а наша беседа уже перешла в разряд «ты меня уважаешь» и философских изречений, поэтому подробности я уже плохо помнила. Кажется, мы открыли ещё одну бутылку пьянящего напитка, а что было дальше благополучно скрывал провал в памяти.
Проснулась я под утро, сидя прямо за столом и уткнувшись лицом во что-то мягкое. Как только моим глазам удалось сфокусироваться, я обнаружила, что подушкой мне служили вчерашние, старательно нарезанные подругой, капуста с огурцами.
- Прекрасно, - пробормотала я, и тут же вздрогнула от своего же голоса. Во-первых, судя по всему, его я сорвала, горланя вчера композиции известных певцов. Во-вторых, ещё не Новый Год даже, а я уже ощутила на себе всю прелесть счастья проснуться лицом в салате. Надеясь, что овощи со сметаной пошли на пользу той части тела, которое ранее называлось лицом, я убрала салфеткой остатки и оглянулась. Лерка, скрючившись, лежала прямо на полу. Попытки её разбудить не увенчались успехом, она обнимала открытую бутылку мартини и приговаривала, что докажет какую-то формулу. Всё-таки ей надо было идти в следователи со своей жаждой к доказательствам. Хотя с финансовыми формулами она тоже с легкостью справлялась по её словам. Оставив ей записку и подложив под голову подушку, я отправилась домой на такси.
Отошла я только к вечеру, пообещав себе, что к алкоголю в ближайшее время не притронусь. А на десятки сообщений от Артёма ответила односложно:
«Проснусь завтра. Встретимся в институте».
Заботливый Тём просил прислать ему фото, убедиться что со мной всё в порядке. Увидев меня сейчас, в моём порядке он точно бы засомневался. Кажется, на лице всё ещё отпечаток капусты на половину лица, оттого рисковать не стала. Посоветовала ему «погуглить» фото принцессы Феоны, законной супруги мультяшного героя «Шрека», и заверила, что мы сейчас один в один. Сёстры-близнецы прямо. Артём отстал, и больше в этот день не беспокоил, за что я ему мысленно сотню раз сказала «спасибо».
А дальше всё пошло, как по накатанной. Практику я успешно защитила, как и обещал Артём, моё отсутствие в институте проблем мне не добавило. Кто-то замолвил словечко. На работе меня тоже встретили «на ура», оказалось, мои статьи имели успех, и Жанна доверила мне колонку на одной из первых страниц журнала. Узнав, что нам в компанию требуется финансист в бухгалтерский отдел, я сразу же посоветовала Лерку. И пройдя несложное собеседование, она уже вовсю работала под чутким руководством Жанны. Та, правда, с подозрением отнеслась к её успехам на этом поприще, и на одном из личных разговоров спросила, действительно ли Лера такой хороший специалист, как указано в её резюме и предыдущих местах работы. Я заверила, что она, действительно, профессионал своего дела, просто сложный период в жизни, и со временем она втянется. Вскоре Жанна согласилась, что Лера, и правда, начала делать успехи, а я успокоилась за подругу. Насколько я знаю, родни у неё здесь не было, а жить она привыкла на широкую ногу.