— Ничего не бойтесь, Кристина. Садитесь завтра на указанный шаттл… ничего не случится, я уверен, мы ещё встретимся.
Нина с подозрением уставилась на него — неужели он знает больше самой Крис? — но спрашивать не решилась. Сейчас скорое расставание с подругой занимало её больше, даже если она улетает не навсегда, они, вероятно, не увидятся ещё очень долго.
— Не расстраивайся, Нин, — улыбнулась Кристина, проницательно распознав её тревогу, — если майор говорит, что мы ещё встретимся, то мы ещё встретимся. Кстати, для тебя у меня тоже кое-что есть, — она посмотрела на Антона, — для вас обоих. Тебе не придётся идти к Командующему, смотри… — она убрала табличку с назначением и достала из сумки золотую карту, одну из тех, что носил Ричард.
Антон улыбнулся уголком губ, Нина ошарашенно распахнула глаза.
— Что это? Мне вообще стоит спрашивать, насколько это незаконно?
Кристина хихикнула.
— Знаешь, я испугалась неизвестности с назначением и решила, что хуже всё равно не будет, так хоть тебе помогу. Эта карта открывает доступ в любой отсек Следственного Изолятора на орбите Ригеля. Это путь к твоей маме без прямого привлечения нового Командующего.
Нина потянулась к карте, но отдёрнула руки как от огня, и карту взял Антон.
— Я всё просчитала, — добавила Кристина, — через двадцать четыре дня заканчиваются твои тренировки и там остаётся ещё целая куча времени перед выпускным, как раз тогда улетает очередной шаттл с продовольствием для Изолятора, тебе нужно только сесть на него, а дальше разберёшься. Думаю, двух дней хватит, чтобы слетать туда и обратно, только в секторе большие помехи, и если вдруг тебя раскроют, послать предупреждение об этом на «Аврору» будет весьма проблематично.
— А карту за это время не станут искать?
— Нет, я обо всём позаботилась. Перепрограммировала копию, так что если и схватятся пропажи, то слишком поздно. Двадцать четыре дня слишком малый срок, чтобы мой код начал давать сбои.
Нину переполняло чувство тепла и благодарности к подруге, к тому, что она сделала для неё. Было большим облегчением не ходить больше к Ричарду и не испытывать судьбу.
— Крис… — слов было недостаточно, и Нина её обняла.
* * *
Оставшиеся дни до отлёта тянулись невероятно долго. Первым тяжёлым ударом стало прощание с Кристиной. И хотя Чехов уверял, что всё будет лучше, чем в порядке, Нина не верила — где-то в глубине души она боялась, что из-за её просьбы о помощи, подруга действительно оказалась в опасности. Сомнения усилились, вконец измотав Нину, и она, в очередной раз закрывая пустую ленту уведомлений, решила погрузиться в работу. Она изучала «Пегас», ходила на тренировки с Антоном и на симуляцию полёта — садиться за штурвал настоящего корабля в одиночку она пока боялась. Но время шло, и к концу третьей недели Нина уже сама успешно смогла совершить отстыковку «Пегаса» от основного шлюза и вернуть его обратно, разумеется, не без помощи ещё местами недееспособной МАРИ. День «Х» приближался, а вместе с ним и страх — первая же её миссия должна была стать не только одиночной, но и по всем пунктам незаконной. Ожидая на взлётной площадке шаттл, Нина чувствовала, как её бьёт мелкой дрожью, слова провожающего её Антона не помогали, и она едва ощущала связь с реальностью.
Уже в шаттле, вдыхая аромат пластиковых упаковок и жидкости, которой обычно проводили дезинфекцию, Нина вспоминала последние напутствия Антона.
Связь с Мари, да и любая другая, будет там недоступна. Будь осторожна.
— Будь осторожна, — передразнила она, накинула капюшон асимметричной чёрной накидки, сцепила руки перед собой и сжалась.
Доступ первого уровня, который давал чип, позволил ей без проблем занять здесь место, оставался открытым вопрос, действительно ли сработает золотая карточка там, в Следственном Изоляторе. В крайнем случае, Нина решила притвориться, что очень хотела увидеть приёмную мать и поэтому полетела без всякой надежды на успех. Однако золотая карта сработала — завидев её, все вставали по стойке смирно. Нине с лёгкостью удалось попасть к камерам следственного изолятора. В длинном коридоре с рядом закрытых металлических дверей было темно, двое охранников тихо переговаривались друг с другом, обсуждая новые поступления продовольствия с базы. Нину они восприняли скептически, но карта снова решила все вопросы. Нина расхрабрилась. Первоначальный страх ушёл, и она уже чувствовала себя более уверенно.
— Прошу прощения, — важно сказала она, — мне нужно допросить женщину… Эмилию Фармер. В какой она камере?
Охранники переглянулись.
— Раз вы из управления… — произнёс один, — названного заключённого уже увезли.
— Куда? — Нина поперхнулась и закашлялась, скрывая за этим шок от полученной информации.
— Так ведь из управления приказ-то, — почесал затылок второй.
Нина сделала три глубоких вдоха.
— Мой корабль попал в космическую бурю, я опоздала. Какие ещё приказы вам поступили?
— Передать следующим рейсом второго заключённого.
— Он здесь? Где он?
— В восьмой камере. Пойдёмте, — офицеры прошли вперёд, в сторону самой тёмной части коридора, Нина пошла за ними.
Электронный замок распознал золотую карту, мигнул зелёным, и тяжёлая дверь щёлкнула, с шорохом приоткрываясь на четверть. Нина посмотрела на часы и обернулась к охране.
— Пожалуйста, найдите способ сообщить, что у меня очень мало времени, пусть подготовят шаттл к отлёту.
Офицеры отсалютовали ей и удалились.
Камера Кристофера Нейтана оказалась очень светлой: койка, стол и стул с кителем на спинке — всё в белых тонах, мягкое, исключающее любую возможность навредить себе. Сам Кристофер стоял спиной к двери и о чём-то невнятно рассуждал. Нина плотно закрыла дверь, прислушалась — на той стороне отчётливо зафиксировался в прежнее положение электронный замок.
— Сэр? — осторожно обратилась Нина. Она понятия не имела, о чём говорить с отцом Ричарда, и на самом деле испытывала перед ним благоговейный трепет, в глубине души до сих пор воспринимая его как Командующего и не иначе. Он стоял как призрак. Взгляд Нины ещё раз упал на китель, и она с сожалением отметила места оторванных знаков отличия и принадлежности к высшему кругу лиц, — Сэр… — снова позвала Нина.
Кристофер медленно обернулся. Нину поразило, что он совсем не изменился, что его мудрый и глубокий взгляд остался прежним, только тень невообразимой печали говорила о его пребывании здесь. Рана на плече кровоточила, и Нина теперь с негодованием вспомнила спокойное лицо Ричарда, когда он рассуждал о событиях в заброшенной лаборатории.
— Я знаю тебя, — неожиданно произнёс Кристофер. В его чертах мелькнуло недоверие, он словно надеялся найти доказательство, что Нина не мираж, — ты же Леоновенс…
— Позвольте, я перевяжу вашу рану, — вместо ответа сказала Нина, — эти бинты уже никуда не годятся, — она осмотрела каюту. — Компьютер, здесь есть аптечка?
— Извините, доступ для заключённых запрещён.
— Мой номер LO3500N18G24, — сообщила Нина. — Я не заключённая. Аптечку!
— Личный номер и голос соответствуют лицу без судимостей. Аптечка доступна.
В стене с хрустом сдвинулась панель и открыла шкафчик с медикаментами первой необходимости. Нина взяла обезболивающий антибактериальный спрей и бинты и усадила Кристофера Нейтана на койку. Он не сопротивлялся, только смотрел на неё во все глаза. Когда Нина стала снимать старые бинты, он спросил снова.
— Ты дочь Лео? Нина Леоновенс? — его взгляд вдруг упал на грудь Нины и задержался на выпавшем из-под одежды рассечённом кулоне. — Ты Нина Леоновенс, — утвердительно сказал он.
— Да, — со вздохом подтвердила она после завершения процедуры.
Кристофер посмотрел ей в глаза и вдруг взял здоровой рукой за руку, по-отцовски сжал её маленькую ладонь.
— Прости меня.
— За что? — Нина хоть и опасалась его, всё равно почему-то интуитивно испытывала к нему доверие и руку не отняла.
— За Эмилию. Я должен был предпринять действия по защите, я должен был…
— Расскажите мне, — попросила Нина. — Что случилось?