Губы его скривились в вымученной улыбке.
— Всё началось задолго до того, как ты приняла чип. Я… всегда любил Эмилию, а она любила меня, но так сложилось, что судьбы наши разошлись. Я никогда не имел претензий к Джону, Эмилия с ним была счастлива, потому что он тоже… тоже её любил. Когда «Гаусс» потерпел крушение, а твои родители погибли, я остался единственным, кому было известно о планах Лео Леоновенса… Отдать тебя в семью была его идея, не наша. Эмилия очень хотела детей, и я дал ей это… дал ей тебя. Ей следовало проявлять твёрдость, она должна была быть строгой и неприступной, чтобы планы тех, кто пытался тебя использовать, не сработали или перенеслись на неопределённое время. Но ты выросла…
— О чём вы говорите? — на глазах Нины выступили слёзы.
— Мой сын… Ричард с детства был заражён смертельным вирусом… Я знал, что ему удастся обмануть компьютер лояльности, и знал, что деинициация так повлияет на него, но ничего… ничего не сделал. Я не уследил… Я виноват.
— Значит, это правда? Ричард обошёл систему лояльности? Но он выглядит вполне здоровым, и он… — у Нины сжалось сердце… она и сама не поняла, что именно это было. Жалость? Сочувствие? Сожаление?
— Мой сын не здоров. Лекарство, которое давала Елена, было экспериментальным и опасным… оно не помогало… Совсем. — Кристофер, словно вынырнул из трагических воспоминаний и почти воскликнул. — Ты должна немедленно вернуться!
— А как же вы? И мама… Куда забрали маму? Куда хотят забрать вас, если вы невиновны?
— Я виновен. Причиной смертей тех людей стал я… в день, когда тебя похитили, это с моей подачи были высланы те тесты на подтверждение квалификации, чтобы задержать нужных людей на месте. Против твоего отца и Томпсона я ничего не имел, поэтому выманил их из кабинетов, приказав Джону доставить форму. Я знал, что они с Томпсоном любят посидеть в свободное время, и был уверен, что пойдут они вместе. Так и вышло. Остальные пять Наблюдателей моих рук дело, но у меня… у меня были причины, Нина.
— Вы приказали их убить?
— Я должен был. Моя личная разведка нашла документы, и я по старой привычке и глупости попросил Эмилию помочь мне. Знаешь, ведь она тоже окончила факультет разведки и даже дослужилась до лейтенанта, но осталась из-за меня и Джона, не пошла работать по профессии…
Нина удивлённо охнула.
— Да-да, Эмилия закончила тот же факультет, что и ты, поэтому ей так легко удаётся быть той, кем она не является. Надеюсь, ты простишь её выходки… однажды. — Кристофер Нейтан задумчиво покусал нижнюю губу. — Мы выяснили, что все эти люди ведут масштабный заговор против Совета, но идти к Советникам напрямую было нельзя, поскольку каждый из них Советникам и служил. И тогда я принял решение устранить заговорщиков, чтобы вывести их глав в открытый диалог, но они переиграли меня. Взрывы шлюзов стали прикрытием для твоего похищения, а меня Совет, ожидаемо, не допустил к прямому расследованию дела. Тогда я ещё надеялся, что Ричард не имеет никаких намерений навредить кому бы то ни было, и самовольно освободил его из под домашнего ареста, чтобы он нашёл Чехова и пришёл мне на помощь. Я и подумать не мог, что он донесёт на меня, поэтому, не заботясь о скрытности, отправился за Эмилией и оказался в заброшенной лаборатории на четверть часа раньше остальных. Эмилия и Елена повздорили… Елена решила защищать сына и помогать ему в том, что он планировал сделать. По итогу я снова совершил ошибку, позволив Елене притворится жертвой как раз в тот момент, когда пришли Ричард и Чехов. Они застали конец нашего разговора, Ричард увидел Эмилию, направляющую бластер в лицо Елены, а потом…
— Он в вас выстрелил.
Кристофер опустил глаза.
— Почему вы не оправдались сразу? — спросила Нина. — Почему молчали? К чему было его защищать?
— Сына? Это не из-за него. Документы, которые доказывали бы мои слова, кто-то выкрал. Я не мог заявлять голословно, но и желал спасти Эмилию, и я… не смог уговорить её дать показания…
— Она жива? Скажите!
— Да. Я уверен, что да, — он вдруг откровенно прямо посмотрел Нине в глаза, — если хочешь помочь Эмилии, помоги нам выбраться. Я спасу её, а ты… — взгляд Кристофера будто прояснился, — Нина! Что ты здесь делаешь? Ты должна немедленно сообщить Чехову о том, что я сказал тебе. Лети на «Аврору», ты должна быть там.
— Почему? Что ещё вы знаете?
— Мы все в опасности. Твоя миссия очень важна… возвращайся! — он встал, отпуская её руку.
— Сэр, скажите мне…
Завершение её фразы и его ответ потонули в гуле сирены. Свет в камере из белого стал красным. Нина подскочила, Кристофер выхватил торчащую у неё из нагрудного кармана золотую карточку и поднёс к двери. Замок среагировал, и дверь открылась за долю секунды до блокировки дверей других камер.
— Уходим! — Кристофер подхватил китель и с небывалой для раненого ловкостью, надел его, сразу за этим вырубая с кулака вошедшего охранника. Следующего нейтрализатором приложила Нина.
Они промчались по коридору к закрытым дверям выхода из отсека и именно тут наткнулись на непреодолимое препятствие — монолитная дверь и её замок отказывались подчиняться золотой карте. Кристофер полез копаться в замке, Нина активировала панель чипа. Она наблюдала за Кристофером, и хотя он казался вполне здоровым, его бледность пугала, и ему явно было хуже, чем выглядело со стороны.
— Мари, запрашиваю доступ к замку первой двери камер следственного изолятора. Мари, ты меня слышишь? — в панике она забыла, что связь с МАРИ должна отсутствовать в этом месте, но ответ на удивление прозвучал.
— Да, лейтенант. Разблокировка завершена.
Замок щёлкнул, и Кристофер ошарашенно повернулся к Нине, но никаких вопросов задать не успел. Они попали прямо в толпу охранников, порядка десяти человек, и, к счастью, оказались слишком близко. Стрелять по ним прицельно не получилось бы, и они сразу вступили в рукопашный бой. Нина действовала нейтрализатором, Кристофер добыл в бою бластер и, выкрутив его в безопасный режим, наносил им точные и безошибочные удары. Так им удалось добраться до взлётной площадки, они выбежали к шаттлам — к этому моменту рана Кристофера снова открылась, и кровь пропитала китель. Надежда улететь имела все шансы, шаттлы стояли пустые и некоторые из них даже готовились к вылету — Нину должно было бы насторожить отсутствие охраны и пилотов, но она за радостью предстоящего освобождения этого не заметила, и даже с иронией восприняла то, что стрелять по ним начали сзади. Так их подгоняли к кораблям, но зачем? Это был вопрос, ответ на который она узнала позже. Кристофер отстреливался, у неё не было оружия дальнего действия и не было возможности под плотным огнём взять хоть что-то. Они отступали к защитному полю, сохраняющему гравитацию и атмосферу на взлётной площадке, охрана изолятора теснила их… Всё слилось в одну сплошную волну бесконечных, разрывающих перепонки выстрелов, в какой-то момент стали взрываться шаттлы, но и это оказалось ещё не самое страшное. Когда не осталось ни одного шаттла, пункт управления запустил разгерметизацию шлюза. Начался обратный отсчёт. Единственная дверь к спасению стала закрываться.
— Что нам делать? — крикнула Нина и активировала шлем защитного костюма.
Кристофер посмотрел на неё.
— Разберёмся, — он сказал это так, будто был уверен в положительном исходе. В его голосе читалась выдержка многих лет самодисциплины, он действительно был командующим, лидером, способным в самой опасной ситуации поддержать и успокоить тех, кто рядом.
— Лейтненат, ваше сердцебиение уже несколько часов заставляет меня беспокоиться, — внезапно встряла в разговор МАРИ, — я рядом и могу забрать вас.
— Что? — Нина чуть было не решила, что ослышалась. — Ты здесь? Как? Ты можешь нас забрать?
— Могу, — подтвердила МАРИ.
— Шлюз взлётной площадки… — Нина выглянула, чтобы найти номер шлюза. Одновременно с этим Кристофер выстрелил в кого-то у двери, но промахнулся и попал в энергоблок. Раздался мощный взрыв, который цепной реакцией стал подрывать остальные блоки внутри изолятора, — номер два! — наконец, выкрикнула Нина, найдя нужное обозначение, а затем дёрнула за рукав Кристофера, — сэр, здесь «Пегас». Нужно уходить!