Она начала закрывать дверь, но нога в большом черном ботинке помешала ей.
— Я надеюсь, ты все же подумаешь над моим предложением, Рэйн. — Маршалл попытался втиснуться в узкое пространство между дверью и косяком. — Когда мы с тобой ходили на то свидание, я почувствовал, что между нами особая связь.
Особая связь? Все еще хуже, чем она думала. Скорее всего, он просто хочет с ней переспать, но этот вопрос Рэйн совершенно не желала обсуждать.
— У меня сейчас нет времени на мужчин. Я уверена, что такой занятой человек, как ты, способен это понять.
Ну вот, она воззвала к его мужской гордости, и даже в позитивном ключе. Если он и теперь не отступит, ей придется просто без обиняков велеть ему убираться с ее территории.
— Но я не сдамся, Рэйн. У нас с тобой все получится.
Прежде чем Рэйн смогла выдавить из себя, что нет никаких «нас с тобой», он повернулся и направился к своему джипу. Почему судьба так с ней жестока? Всего за одни сутки ей пришлось встретиться с единственным мужчиной, которого она когда-либо любила, и отбиваться от единственного мужчины, который не понимает, что значит «нет». Видимо, Амур решил позабавиться над ней накануне Дня святого Валентина — что ж, самое подходящее время.
Этот праздник давно ничего для нее не значил. Почти каждый год она проводила его в одиночестве, за исключением того времени, когда встречалась с Максом. Он подарил ей маленький золотой медальон и сказал, что его сердце всегда будет с ней.
Ей следовало понимать, что восемнадцатилетнего парня интересует только секс, но она была влюблена и верила всему, что он говорил. И она скорее умрет, чем признается, что до сих пор хранит тот медальон. Да, теперь-то она понимала, что ее любовь была просто выдумкой.
Внезапно кто-то забарабанил в дверь. Похоже, Маршалл решил вернуться. Это было уже слишком, и Рэйн с силой распахнула дверь, готовясь высказать назойливому поклоннику все начистоту. Но перед ней стоял не Маршалл, а Макс.
Воротник его черного пальто был высоко поднят, а темная вязаная шапка натянута на лоб почти до бровей. Щетина на подбородке только подчеркивала его грубоватую красоту. Голубые глаза смотрели прямо на нее, и Рэйн почувствовала, как этот взгляд проникает в ее душу — даже в те уголки, в которые ей совсем не хотелось его пускать.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она, вставая прямо перед ним, чтобы он не мог заглянуть внутрь ее дома.
— Хотел узнать, привезли ли твою машину и не нужно ли тебе чего. На дорогах совсем беда. Говорят, уровень снега будет расти по нескольку дюймов в час.
Рэйн не понимала, почему неожиданная, но вполне объяснимая забота Макса заставляет сжиматься ее сердце. Она не хотела этих чувств. Она намеревалась злиться на него всю оставшуюся жизнь. Впрочем, пора было оставить подростковые обиды в прошлом. Между ними давно все кончено, и нужно двигаться дальше.
— У меня все хорошо, — ответила она ему после небольшой паузы.
— Что с машиной?
Рэйн посмотрела мимо него на автомобиль, пытаясь оценить ущерб.
— Я не проверяла, но, кажется, все не так плохо. Уверена, что на ней можно ездить.
Внезапно сверху раздались вопли Эбби, и Рэйн едва сдержала желание заплакать самой.
— Прости, — сказала она. — Мне надо подняться к ней.
Она развернулась и побежала вверх по лестнице. Эбби явно была недовольна, но, как только увидела Рэйн, сразу успокоилась.
— Ты просто хочешь, чтобы я посидела с тобой, да, малышка? — проворковала она, поднимая Эбби на руки и прижимая ее к себе. — Ты должна научиться спать одна, ведь я не могу каждую минуту к тебе заглядывать.
Протянув руку к кроватке, Рэйн схватила желтое одеяло и обернула им девочку. Пусть покачается на своих качелях, пока Рэйн будет делать мыло. Возможно, малышку это даже убаюкает и Рэйн наконец-то сможет отдохнуть.
Повернувшись к двери, Рэйн замерла на месте — на пороге стоял Макс.
— Я думала, ты ушел, — сказала она, стараясь не показать своего недовольства тем, что он зашел внутрь. В ее ветхий дом.
Этот человек привык к особнякам Беверли-Хиллз и, наверное, не раз устраивал роскошные вечеринки на открытом воздухе, где гости отдыхали, потягивая шампанское и угощаясь икрой. А теперь он оказался в ее доме и видит рваные ковры, ободранный линолеум, облупившийся потолок… Список можно продолжать бесконечно.
— Я еще не все сказал.
— Мне казалось, нам больше нечего обсуждать.
— Как она? — спросил Макс, кивая в сторону Эбби.
— Хорошо. Она просто не любит, когда ее оставляют одну.
Его взгляд снова устремился на нее: