Для оценки состояния растительности под влиянием рекреации также предложены различные количественные показатели: процент площади вытоптанных участков, соотношение устойчивых и неустойчивых к вытаптыванию видов и др. Степень устойчивости растительного покрова иногда определяют с помощью экспериментальных методов, моделирующих влияние рекреантов.
С этой целью, например, применяют такую любопытную процедуру, как "экспериментальное вытаптывание": по опытной площадке ходят специальные операторы, причем учитывается число проходов или время хождения, вес оператора, характер его обуви и т. д. В других опытах пользуются установкой с трамбовочной доской, которая, падая с заданной высоты, имитирует вытаптывание. А для определения устойчивости к вытаптыванию газонных трав пускают по газонам экспериментальный каток (роллер).
Пока еще не существует общепринятых норм допустимых рекреационных нагрузок для разных ландшафтов и типов растительности. Инструкции по проектированию пригородных лесопарков дают разноречивые цифры (например, в Белоруссии — 2,5 чел./га, на Украине — 16 чел./га), но они не учитывают неодинаковую устойчивость разных природных объектов. Научная разработка предельных рекреационных нагрузок позволяет определить эти нормы для разных типов леса, с учетом их положения в рельефе, почвенных условий и т. д. Так, в Подмосковье для ельников с покровом из кислицы предельная нагрузка составляет 11-12 чел./га, для дубрав — 20, березняков — 25-30 чел./га; в лесопарковой зоне Ленинграда для тех же типов леса — соответственно 4, 11 и 19 чел./га.
Но как соблюдать нормы допустимых рекреационных нагрузок? Ведь в действительности они нередко превышаются во много раз. По подсчетам белорусских ученых, зачастую рекреационные территории используются с нагрузкой от 68 до 620 чел./га.
Очевидно, желательны какие-то меры, регулирующие посещения загородной природы. Если на первой и второй стадиях рекреационной дигрессии еще допустимо стихийное распределение отдыхающих по территории, то уже на третьей необходима своего рода "канализация" их потоков, чтобы уменьшить, как говорят специалисты, "коэффициент проникновения людей". Это может быть прокладка специальных прогулочных маршрутов по благоустроенным дорожкам, идущим по живописным местам и одновременно уводящим от наиболее уязвимых или нарушенных участков. (Кстати, о дорожках. Неоднократные опросы рекреантов показывали, что большинство предпочитает пользоваться в лесах дорогами: около 80% — грунтовыми, около 10% — асфальтовыми.) Умело формируя привлекательные пейзажные группы из деревьев и кустарников, можно регулировать направление потока рекреантов, защищая растительность с ее же помощью.
Рекомендуется также создание в лесопарках таких притягательных для рекреантов объектов, как пейзажные поляны, места для костров, отдыха и игр, обзорные площадки с красивыми видами ("бельведеры"), пруды для купания, плантациц экзотических растений. В этом плане заслуживает внимания устройство Новокавголовского лесопарка под Ленинградом, где, кроме хорошо спланированной и ухоженной сети прогулочных дорожек с деревянными скульптурами, посетителям предоставлена возможность увидеть необычных для наших широт обитателей — зубробизонов. К их местожительству обычно и устремляются главные потоки отдыхающих.
Благоустройство рекреационных территорий должно включать и защитные меры для растительности. Например, вокруг групп ценных древесных пород рекомендуется создавать плотные посадки кустарников (лучше даже колючих).
Рекреационные территории вокруг городов рационально разделить на несколько зон с разным режимом использования, а чтобы защитить от неумеренной нагрузки пригородные районы, можно создавать "перехватывающие центры" на пороге города — места для кратковременного отдыха горожан (в частности, между Ленинградом и районами Карельского перешейка).
Ну, а если полностью остановить поток рекреантов и закрыть поврежденные участки от посещений, можно ли рассчитывать, что пострадавшие леса "выздоровеют"? Иными словами, обратима ли рекреационная дигрессия* способен ли растительный покров к восстановлению?
К сожалению, пока еще очень мало возможностей на практике наблюдать восстановление лесов, разрушенных рекреацией. И все же они есть. Например, в подмосковных лесах были случаи резкого уменьшения наплыва "неорганизованных" рекреантов, в том числе ограничения их доступа в леса из-за опасности пожаров, отведения потоков ко вновь организованным базам отдыха и др. Были и многолетние эксперименты с полным прекращением рекреации. Так, еще в 50-х годах на несколько лет были закрыты пострадавшие от рекреации территории парка Московской сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева. Да и сейчас в подмосковных лесах кое-где можно увидеть таблички: "Лес закрыт на ремонт".