И если в зале у меня еще теплился лучик надежды, что я сумею сбежать, то сейчас четко понимаю, что ночь единения случится, как бы сильно я не сопротивлялась. Райнхольд гораздо мощнее, к тому же, судя по всему, владеет магией. Ему почти не придется прикладывать усилий, чтобы скрутить меня, подчинив своей воле. Мужчина просто возьмет то, что хочет, не принимая во внимание мое мнение и чувства.
Путь наверх кажется бесконечно долгим, угнетающим. Спустя четыре лестницы и два коридора, герцог заносит меня в какое-то помещение и, снимая с плеча, ставит перед собой. Шмыгаю носом, смотря в паркетный пол. Пусть уже закончит то, что начал, у меня больше нет сил. Единственное мое желание сейчас — свернуться калачиком в темной комнате и разрыдаться пуще прежнего.
— Посмотри на меня, — говорит Райнхольд ровным жестким тоном, словно отдает приказ, которому невозможно не подчиниться.
Поднимаю глаза, снова наблюдая, как по лицу мужчины ползут голубые всполохи, скрываясь в отвороте белой сорочки, виднеющейся из-под темно-синего камзола.
— Рассказывай, — повелительно произносит мужчина.
— Что?
— О потере памяти.
— Я уже говорила, — слабо возражаю я. — Я упала. Наверное, ударилась головой.
— Последнее твое воспоминание?
— Ничего… Словно чистый белый лист. — всхлипываю. — До момента, как очнулась в той круглой ледяной комнате, я ничего не помню.
— Детство? Родители? Юность? Первый мужчина? Наше знакомство? — перечисляет герцог, внимательно вглядываясь в мое, уверена, опухшее от слез лицо.
Мотаю головой.
— Вообще ничего. Я даже не понимаю, кто я, где нахожусь, и что вообще происходит.
— Странно это все, я ни разу не слышал о подобном, — задумчиво произносит Райнхольд.
На несколько долгих минут между нами повисает тишина. Прикрываю глаза, ожидая вынесения приговора. Все тело трясет, будто я оказалась на зимнем ветру в мокрой одежде.
— Ладно, — резюмирует блондин. — Я услышал тебя.
Резко выдыхаю, но не могу расслабиться, потому что интуитивно чувствую, что дальше последует какое-то “но”. И оказываюсь права.
— Но я не привык доверять только лишь словам. Завтра утром к тебе придут лекарь и менталист. Они проведут осмотр и проверят, насколько честна ты со мной. Учти, если ты просто решила таким способом уклониться от исполнения своей части нашего соглашения, мне…
— Нет-нет-нет, я не вру, я и правда…
— Не смей меня перебивать, — жестко пресекает мои возражения герцог. — Если ты соврала, то тебя ждет очень суровое наказание. Моя рука не дрогнет, и твои слезы не помогут. Раз уж ты утверждаешь, что все забыла, я напомню тебе, что не способен испытывать жалость. Последний раз спрашиваю: ты уверена, что ударилась головой и потеряла память?
Вопрос Райнхольд произносит с нажимом, пристально глядя на меня.
— Уверена, — выдыхаю я, продолжая стоять на своем. — Что будет, если лекарь и менталист подтвердят мои слова? Ты отпустишь меня?
— Я не трону тебя. Пока. Этого достаточно. Но наши договоренности тебе придется выполнить, даже если и правда забыла о них. Иди. Я хочу отдохнуть.
Не чуя под собой ног от радости, все еще не веря, что пронесло, я быстро семеню к спасительной двери, путаясь в пышных юбках. Не важно куда, главное подальше от блондина.
Рывком распахиваю створку и утыкаюсь взглядом в очередного мужчину в форме.
Откуда он здесь? Я надеялась, что теперь смогу остаться одна и поискать пути отхода.
— Петтер, проводи герцогиню в ее спальню, — раздается за моей спиной властный голос герцога. — А потом пригласи ко мне Доротею или Вивьен. А лучше — обеих.
— Будет исполнено, ваша светлость, — по-военному четко отвечает мужчина. — Герцогиня, прошу вас следовать за мной.
— Доброй ночи, — не оборачиваясь, выдавливаю из себя, но ответа не получаю.
Иду за мужчиной по коридору, освещаемому голубоватым светом от причудливой формы бра, напоминающих сталактиты, свисающие со стен.
— Вас ведь Петтер зовут? — подаю голос, решив наладить контакт со своим конвоиром.
Любое знакомство в этом чужом мире может мне пригодится, особенно когда я намечу для себя план побега.
— Верно, леди. Извините, но мне не положено с вами разговаривать. Есть лишь приказ — проводить до опочивальни, — отвечает мужчина.
— Поняла, — растерянно произношу я. — Но, может быть, вы все же сможете ответить мне еще на один вопрос? Кто такие Доротея и Вивьен?