— Я сам решу, что мне делать, Альвина, — быстро взяв себя в руки, резко отвечает герцог. — Лекарь и менталист уже прибыли. Когда я вернусь, ты должна выглядеть как женщина из высшего общества, а не как подружка пастуха. Ясно?
— Ясно, — сквозь зубы бросаю я. — Если ты так беспокоишься о моем виде, то мог бы позаботиться о том, чтобы у меня была необходимая одежда, уважаемый нареченный. Или хотя бы выделить мне камеристку, которая будет за этим следить, раз уж сам ты занят оценкой мастерства своих любовниц. Какая у тебя шкала? Пятибалльная?
Не дает мне отчего-то покоя эта тема. Словно бормашина стоматолога, сверлит мои мысли.
— Стобалльная, — огрызается Райнхольд на очередное упоминание о своих похождениях. — Но высшую оценку пока никто не заслужил, если подучишься, может и получится дотянуть хотя бы до пятидесяти.
— Больно надо, — фыркаю я, а потом делаю задумчивое лицо. — Хотя, если ты предоставишь мне симпатичный учебный материал…
Мечтательно закатываю глаза и провожу пальцами по губам.
— Довольно! Что с твоей одеждой?
— Сам посмотри, — взмахиваю рукой в направлении гардеробной, склоняя голову к плечу.
Райнхольд в несколько шагов пересекает комнату, распахивает дверь и замирает, рассматривая пустое пространство.
— Какого драуга… — рычит мужчина, а я снова наблюдаю голубые узоры на его лице.
Надеюсь, что когда-нибудь узнаю, что это такое. Пока понимаю только одно: появляются эти всполохи, когда герцог злится. Радует, что в этот раз злость направлена не в мою сторону.
— Умывайся. Причесывайся. Я разберусь. Пока не оденешься, не смей открывать кому-то дверь в комнату. — отрывисто бросает Райнхольд, громко хлопает дверью гардеробной и стремительно покидает комнату.
Пожимаю плечами и плетусь в ванную, зевая на ходу.
Не люблю рано вставать. Даже на работе договорилась о том, чтобы сдвинуть начало рабочего дня на удобное мне время. Благо, моя начальница понимает, что мы — люди творческие, поэтому почти всегда идет на уступки, если сотрудник приносит компании неплохую прибыль. А я, несмотря на свой небольшой стаж, успела себя очень хорошо зарекомендовать среди клиентов.
Вот интересно… Раз уж эта комната “моя”, могу ли я изменить что-то в интерьере? Эти коричневые оттенки кажутся мне мрачноватыми, хочется чего-то более легкого, воздушного.
С другой стороны, я вряд ли здесь надолго задержусь, есть ли смысл? Если только герцога позлить своими капризами, но он, кажется, и без моего участия довольно вспыльчив. Не стоит, наверное, играть с огнем. Все наши пикировки кажутся забавными, но я не знаю, на что способен Райнхольд в гневе. Боль он умеет приносить лишь касанием, поэтому мне жутковато, но в то же время внутри расцветает какой-то азарт, когда я вижу, как отголоски эмоций появляются в холодном взгляде и на мраморном лице.
Отчего-то мне нравится наблюдать, как этот мужчина выходит из себя. Никогда раньше не замечала за собой тяги к подобному.
Неспешно умываюсь и причесываю волосы, закручивая их в узел на затылке. Не знаю, принято ли здесь носить распущенные, но если поразмыслить, то вряд ли. Насколько помню из исторических фильмов, женщины там всегда выглядят так, словно в любую минуту могут оказаться на балу. А эта реальность, несмотря на некоторые современные блага цивилизации, уж очень походит на ленту про жизнь в XIX веке, особенно, по части внешнего образа.
Оценив свое посвежевшее лицо в зеркале, прислушиваюсь к тишине за дверью. Видимо, слишком мало времени прошло — герцог еще не вернулся в комнату с одеждой для меня. Что ж, подожду. Возможно, удастся подремать, устроившись в кресле. Кто знает, сколько времени займет у мужчины поиск платья достаточно приличного, по его меркам, для того, чтобы я могла предстать в нем перед менталистом и лекарем.
— Ты не торопишься, — встречает меня холодный мужской голос, стоит только выйти. — На кресле лежат вещи, у тебя есть пять минут, пока дворецкий проводит сюда наших гостей, которые уже устали ждать, пока герцогиня соблаговолит принять их.
Проглатываю очередной язвительный ответ и молча прохожу мимо герцога, скалой возвышающегося около кровати.
— Это что? — с отвращением кручу в руках хламиду темно-серого цвета. — Я должна это надеть?
— Платье, — подтверждает мои догадки Райнхольд и ядовито улыбается. — Ты просила позаботиться о твоей одежде — я позаботился. Выбрал на свой вкус.