— Я потеряла память, — выпаливаю, прерывая поток обвинений.
Ничего лучше в голову просто не приходит. Я должна понять, где я очутилась и что происходит, а для этого потребуется время.
— Что? — понижает блондин голос, склоняясь надо мной. — Ты издеваешься?
Упс, кажется я его разозлила. Втягиваю голову в плечи, чувствуя себя маленькой щепкой, выкинутой в бушующий океан. По идеальному лицу мужчины ползут голубоватые всполохи, на которые я завороженно смотрю.
Что это? Как красиво…
Тяну руку, чтобы прикоснуться к одному из них, но запястье резко перехватывает широкая ладонь, обжигая мою нежную кожу льдом.
— Ай, — вскрикиваю, стараясь вырвать руку из хватки.
Боль ползет по предплечью вверх, точно так же, как это было во время церемонии. Какая-то магия? Как он это делает?
— А теперь послушай меня, — вкрадчиво говорит блондин, приближая свое лицо к моему. — Сейчас ты сядешь в карету, мы поедем на торжество в честь обряда наречения. Там ты будешь мила и приветлива, всеми силами изображай счастье и любовь ко мне. А после мы обсудим твою мнимую потерю памяти. Поняла?
Слезы собираются в моих глазах, потому что боль уже невыносима. Как он может быть таким жестоким? Он же сильнее. Как может обижать слабую девушку?
Киваю, мечтая только о том, чтобы блондин меня отпустил.
— Словами скажи, — резко приказывает мужчина.
— Я все поняла, — дрожащим голосом произношу я, чувствуя на губах соль от слез, которые не сумела удержать. — Пожалуйста, отпусти. Ты причиняешь мне боль.
Его пальцы разжимаются, мужчина отворачивается от меня, открывая дверь кареты.
— Садись, — уже спокойнее произносит он.
Не смея спорить, забираюсь внутрь теплого салона, только сейчас осознавая, насколько замерзла, стоя на ледяном ветру. Обхватываю себя за плечи, стараясь согреться. Блондин легко заныривает в карету, устраиваясь напротив меня на бархатном темно-синем диване, проводит рукой по какой-то перламутровой панели, и карета начинает двигаться.
— Как тебя зовут? — решаюсь я нарушить тишину, спустя несколько минут поездки.
Я должна узнать хоть что-то о человеке, с которым я очутилась рядом.
— Герцог Райнхольд Микаель Линден, — представляется мужчина. Поколебавшись пару секунд, добавляет: — Ты — герцогиня Альвина Эрика Мальм. Или ты забыла только обо мне и наших договоренностях?
Мотаю головой и шепчу:
— Я не помню вообще ничего…
— Сделаю вид, что поверил тебе. Но сейчас нет времени обсуждать это. Помни о своей задаче — улыбаться и выглядеть влюбленной без памяти, Альвина.
Морщусь. Так непривычно слышать чужое имя. Хоть оно и походит на мое, но ощущение, будто каждый раз, когда герцог называет меня Альвиной, чужие судьба и душа черным крылом касаются меня. Неприятно, даже немного мучительно испытывать это ощущение.
— Я могу тебя кое о чем попросить? — тихо спрашиваю я, с надеждой смотря на Райнхольда.
— Смотря о чем, — коротко отвечает тот.
— Пожалуйста, называй меня Алей, — выдаю и впервые замечаю эмоцию, проскальзывающую на непроницаемом лице.
Удивление.
— Что за блажь, Альвина?
— Пожалуйста… — просто еще раз прошу. — Для меня это очень важно.
Если это все сон, то без разницы, как он будет развиваться, ведь проснусь я в своей постели целой и невредимой, что бы ни произошло. Если же я и правда очутилась в другом мире… Хочется, чтобы хоть что-то осталось от меня настоящей.
Наверное, я сошла с ума или еще не до конца осознала происходящее, потому что не испытываю ужаса от мысли, что мне придется навсегда забыть о собственном мире и жизни. Страх мне сейчас внушает только один-единственный герцог, который продолжает сверлить меня взглядом,
— Хорошо, АЛЯ, — наконец, что-то решив для себя, кивает Райнхольд. — Но и ты выполнишь одну мою просьбу.
— Какую? — спрашиваю, сжимаясь.
— Я озвучу ее позже. Теперь улыбнись. Мы уже приехали.
Карета замедляется, подтверждая слова герцога. Он отворачивается, снова проводя пальцами по гладкой панели, назначение которой так и остается пока для меня загадкой.
— Сейчас мы войдем в зал, где все будут приветствовать нас овациями. Приготовься, Аля, внимания будет много, и зачастую оно будет очень навязчивым. Ни слова о знакомстве, наших отношениях и договоренностях. Тем более, молчи о своей потере памяти. Не отходи от меня ни на шаг, — строго инструктирует меня Райнхольд.
— Я поняла, — покорно соглашаюсь я, пока не видя иного выхода.