- Александр Маратович, я с удовольствием помогу вам с профессиональной точки зрения, - улыбнулась я. - Я так понимаю, Сёма тоже едет? – кивок. – Чудесно. Я тогда сейчас же зарегистрируюсь и куплю билет.
- Нет-нет, что вы! Все расходы я беру на себя. Вы наверняка заметили, что конференция довольно закрытая и участие в ней стоит, скажем так, немало. Всё потому, что в стоимость входит двухдневное проживание и питание в гостинице класса люкс, - бизнесмен накрыл мои руки своими.
Его ладони были тёплыми, но слегка влажными. Мерзость! Маратович никогда ещё не нарушал моё личное пространство. Какого чёрта? Моё сердце едва не выскочило из грудной клетки, чтобы шлёпнуться на эту гору пирожных у меня под носом. Сладость десерта сменилась кислым вкусом паники. Он намекает на постель! Он реально сейчас намекает мне на постель?! Мои руки непроизвольно дёрнулись, Кунтасов сжал их:
- Я интересовался у Семёна Александровича, и он уверил меня, что такая поездка будет вам полезна. Так что умоляю, не считайте моё предложение наглостью. Мне просто хочется сделать вам приятно.
Ах ты ж драный кот-Баюн! Как складненько у него всё получается. Он тратит на меня кучу денег, а взамен я… Что? Изображаю рядом улыбающуюся мебель и типа помогаю? С каких это пор меня записали в эскортницы?
Руки свои я всё же забрала себе на колени. Дыши, Анжелика, дыши и не разнеси тут всё к чертям.
- Александр Маратович, мы ведь с вами старые добрые знакомые, к чему нам эти товарно-денежные отношения? – лицо бизнесмена странно дёрнулось. А у меня включился режим «правда-матка средней тяжести». – Я достаточно усердно работаю, чтобы позволить себе участие в этой конференции. Вы совершенно точно правы, она может мне быть полезной. Я благодарна вам за эту информацию и вообще за всё, что вы делаете для моей семьи. Я с большим удовольствием поеду с вами и просто по дружбе помогу вам на переговорах. – А не потому, что боюсь, что ты уволишь моего брата, дядя. – А ещё я с удовольствием оформлю вам меню с новыми десертами просто потому, что эти пирожные восхитительны, и я хочу сделать вам приятно. – Или хочу частично расплатиться за халявную еду. Так, на всякий случай. – И никаких возражений, уж извините, я не принимаю.
Я улыбнулась – надеюсь, что вышло так же обворожительно, как я старалась, - и подняла бокал с вином. Посмотрела на бизнесмена.
- За дружбу?
Ему ничего не оставалось, как чокнуться со мной своим коньяком.
- Вы с каждым разом всё больше меня удивляете, Анжелика, - сказал он мягко.
А как вы меня удивили, Маратович! Просто неописуемо! Хрен я ещё раз сунусь в этот ваш “Кедр” - за километр буду обходить.
Кунтасов сейчас напоминал мне удава – опытного, обманчиво медленного, готового броситься на жертву в долю секунды, чтобы заглотить целиком. Но кроликом перед ним я себя не чувствовала - скорее, змееловом.
Пожалуй, на сегодня алкоголя достаточно. Я потянулась за кофейником.
- Надеюсь, это не неприятное удивление, - усмехнулась я, предлагая мужчине напиток. Он кивнул.
- Вы меня восхищаете. В вас чувствуется деловая жилка, и это… - Кунтасов замолчал, подбирая слово. Он точно хотел сказать «возбуждает», прям на лбу у него так и было написано, клянусь. - … пленяет. Это такое редкое сочетание – красота, острый ум и доброе сердце.
«И как же меня, такое распрекрасное сокровище, муж променял на другое? Может, потому что там верхняя часть богатств перевесила мой острый ум и остальные органы?» - подумала я и скрыла нервный смешок за глотком кофе.
- Спасибо, вы очень добры, - выдавила я.
Сёма вернулся оч-ч-чень вовремя. Я тактично подождала, пока мужчины обсудят рабочие дела и заторопилась домой. Кунтасов предложил подвезти. Я вежливо отказалась. Он вдруг начал настаивать. Тогда мне пришлось соврать, что сначала мне нужно в молл за углом. Чёрт, ненавижу врать!
Коротко обговорили, как поедем на конференцию. Александр Маратович натурально нажаловался Сёме, что я отказываюсь принять его помощь. Брат попытался меня уговорить. В итоге я слишком громко поставила пустую чашку на блюдце и вежливо ледяным тоном отчеканила, что билет куплю сама. Только после этого эти двое, наконец, заткнулись. А я с облегчением подумала: теперь Маратович увидит, что я совсем не пушистая, и точно отвяжется. Только бы Сёму не трогал!
И почему мне приходится быть попугаем и всё время повторять этим упёртым мужикам свою позицию? Нет значит нет, что тут непонятного? Если бы хотела, чтобы меня уговаривали, я бы сказала что-то вроде «не зна-а-аю», «может быть», «подумаю» и всё в том же духе. Бесит!