Во взгляде его не было ни малейшего признака удивления, словно испуганная девушка, нерешительно маявшаяся на ступеньках, была той персоной, которую он более всего ожидал увидеть.
— Надеюсь, я не заставил вас ждать, мадам, — пробормотал он извиняющимся голосом. — Мне кажется, я не расслышал звонок. Если бы я случайно не выглянул в окно…
— Я пришла узнать о мистере Мерринге, — быстро проговорила Сильвия, уводя его от разговора о звонке.
— Понимаю, мадам. Если вы войдете…
Следуя за дворецким в библиотеку, Сильвия вспомнила Фэнли. Точно так же он вел себя в трудную минуту — не выказывая ни признака эмоций даже при самых трагических обстоятельствах. Фэнли даже ступать старался бесшумно, когда все вокруг кипело.
— Он сильно пострадал? — запинаясь, спросила Сильвия, когда дворецкий уже повернулся, чтобы оставить ее.
— Доктор говорит, что он скоро поправится. И насколько я понял, мадам, есть надежда, что к нему вернется зрение. Если вы присядете на минутку…
Он вышел, притворив за собой дверь, а Сильвия присела на край большого кожаного кресла. Конечно, хорошо иметь такое самообладание, с легким негодованием подумала она, но кажется, дворецкий Джулиана превзошел сам себя. Все в округе любят Джулиана, и так равнодушно относиться к возможной слепоте своего хозяина — признак крайнего бессердечия. Несомненно, Фэнли был куда более чутким.
Сильвия принялась гадать, за кем он пошел, надеясь, что это не окажется Мариэтт или эта француженка с тяжелым взглядом, ее мамаша. Быть может, за экономкой или сиделкой?
Сильвия напрягла слух, заслышав отдаленные шаги. Они явно принадлежали мужчине и явно отличались от шагов дворецкого. На самом деле, если бы она не знала, что Джулиан лежит, прикованный к постели, она могла бы поклясться…
Дверь открылась, и Сильвия, лихорадочно закусив губу, вцепилась в подлокотник. В комнату, притворив за собою дверь, вошел не кто иной, как Джулиан — бледный, напряженный, но без малейших признаков увечья.
— Он, вне всякого сомнения, выкарабкается, Сильвия, — мягко проговорил он. — Правда, сейчас ему плоховато, бедняге Хью. Он приехал прямо к самому ленчу. Ирония судьбы в том, что, если бы он осуществил свое первоначальное намерение и поехал прямиком к вам, этого несчастья никогда бы не случилось.
Сильвия смотрела на него в полном оцепенении, а он все тем же спокойным, нежным голосом продолжал:
— Не нужно принимать все так близко к сердцу, моя дорогая. Поначалу, правда, у нас были опасения, что он может лишиться одного глаза, но сейчас доктор настроен оптимистически.
Сильвия по-прежнему молчала, не в силах вымолвить ни слова, он продолжал:
— Конечно, жаль, что, примчавшись сюда так поспешно, вы не можете повидаться с ним, но сейчас ему прописан полный покой. Он лежит в темноте, и никто не должен беспокоить его. Но я все же передам ему, как быстро вы приехали.
— Не стоит беспокоиться, — с трудом выдавила Сильвия. — На самом деле я не хотела бы, чтобы вы говорили ему это.
Джулиан удивился:
— Как хотите. Я не могу уследить за ходом ваших мыслей, Сильвия. Это выше моего понимания. Хотя надо признать, — в голосе его снова появились повелительные нотки, — только, пожалуйста, простите мне эти слова, у вас ужасно переутомленный вид. Я просто не могу вас отпустить, пока вы не выпьете немного бренди с содовой.
Не имея сил спорить, Сильвия смотрела, как он достал из буфета графин и стакан и, наполнив его, поднес ей. Сильвия выпила и поднялась.
— Мне нужно домой, — пробормотала она.
Он пристально посмотрел на нее:
— Кстати, как вы сюда добрались?
— Меня подбросил Джо Блисон по пути в больницу к Айви. Ее сегодня выписывают.
— И как вы предполагаете возвращаться?
Она пожала плечами:
— Пойду пешком. А если повезет, Джо на обратном пути подвезет меня с полдороги.
— Чепуха. Я заведу машину и отвезу вас. Хью я сейчас все равно ничем не могу помочь. У него дежурит сиделка из окружной больницы, потом придет частная медсестра.
Сильвия не успела возразить, так быстро вышел он из комнаты, оставив ее в полном смятении. Во-первых, Джулиан жив и невредим. Но вслед за этой мыслью пришла другая. Что она наделала, ворвавшись вот так неожиданно в Грейт-Хиклинг? Теперь ей придется выбирать: или обнадежить Хью, причем понапрасну, или признаться Джулиану, что беспокоилась она о нем, а вовсе не о его кузене.
«Но я не могу и не должна делать этого, — твердила она себе. — Пусть все идет своим чередом, и, если Джулиан считает, что я влюблена в Хью, значит, так надо. Главное, чтобы он не вздумал говорить этого самому Хью. Сейчас, по крайней мере».