Вероятнее всего нет. Они с Ричардом были помолвлены всего неделю, и едва ли его брату успели сообщить об этом событии.
Элен выглянула в окно, выходящее в сад. Как спокойно, как прекрасно вокруг. Мирно гудят пчелы, собирая нектар. Беззаботно щебечут птицы... Вдруг девушка услышала позади себя чьи-то шаги. Звук, казалось, исходил от чего-то невесомого. Привидение в старинном доме? Спиной она почувствовала чей-то пристальный взгляд. Ощущение не из приятных. Элен медленно обернулась, движимая желанием узнать, кто этот тихий соглядатай, и вдруг по коже ее побежали мурашки. В стоявшем перед ней незнакомце было что-то мрачное, тяжелое, внушавшее страх и заставлявшее учащенно биться сердце.
Человек был знаком ей по фотографиям. Немудрено, его изображениями был полон дом, и только слепой не узнал бы в нем старшего сына Палмерсов, Николаса. Мгновенно в памяти всплыли светские хроники в газетах, его фотографии на разворотах журналов... Перед ней был один из самых известных и влиятельных в деловых кругах людей — гордость семьи, блестящий старший сын. Он не был похож на брата, хотя семейное сходство все же присутствовало.
Они были очень разными. Взгляд Ричарда отличали нежность и мягкость, а Николас смотрел жестко и холодно. О таких глазах, как у него, говорят: холодные как лед. У младшего Палмерса чувственные, полные губы были словно полураскрыты для поцелуя, у старшего сомкнуты в тонкую линию. Злые губы. Интересно, как они целуют, подумала Элен и содрогнулась от этой мысли. Представив на миг, как он касается губами ее рта, она залилась краской и с трудом заставила успокоиться расходившееся воображение. И тут же увидела, как столь взволновавшие ее губы сложились в презрительную гримасу.
Рассудок отказывался ей повиноваться. Элен словно пригвоздили к месту. Она смотрела на мужчину не отрывая взгляда, не в силах ни думать, ни говорить, не зная, что делать с вдруг захлестнувшим ее желанием, с мучительно-сладкой истомой, поднимающейся из глубины сердца. Девушка видела, как его глаза из льдисто-серых и прозрачных становятся черными и непроницаемыми. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание, что сердце ее лопнет от нестерпимого ожидания того, что должно произойти.
Молчание становилось невыносимым, и Элен, стремясь избавиться от наваждения, выпалила:
— Вы — Николас!
Ничего общего с ее спокойно-вежливой манерой общаться с людьми!
— А вы охотница за богатством,— нагло заявил он, всем своим видом выражая сожаление по поводу того, что вынужден разговаривать с проходимкой.
Вот так приветствие! Вначале она решила, что ослышалась. Так не принято разговаривать в обществе и вообще среди цивилизованных людей. Но этот человек с его странным, суровым, горящим презрением взглядом едва ли имел что-то общее с цивилизацией.
Элен поежилась. Совершеннейший варвар. Она заставила себя не отвечать хамством на хамство: опустившись до его уровня, Элен перестала бы себя уважать. Слегка приподняв брови, изобразив на лице легкое удивление, девушка спокойно спросила:
— Что, простите? Я не ослышалась? Николас криво усмехнулся.
— У вас что-то со слухом? Правду говорят, природа не дает человеку всего разом: или внешность, или мозги. Я назвал вас охотницей за богатством. Выражение это несколько старомодно и не слишком часто употребляется, но смысл его очевиден. Так называют тех, кто...
— Я прекрасно осведомлена о смысле этого выражения,— перебила его Элен дрожащим от гнева голосом. Посеянные им зерна вражды дали обильные всходы.— Да как вы посмели?! Палмерс пожал плечами.
— Как посмел? Да очень просто. Возможно, мои слова показались вам эксцентричными, но я хочу оградить моего несмышленыша-брата от жизненных разочарований. Как иначе я мог поступить, когда узнал, что он намерен жениться на девице, которую едва знает, к тому же на несколько лет старше него...