— Леся, девочка моя. Я здесь, я рядом. Больше никогда тебя не отпущу, — приятной мелодией звучит голос Макса, а потом тишина. Я проваливаюсь в какую-то темноту.
Глава 21
— Что это было? — вдалеке слышится приглушенный голос отца, — это точно не сердечный приступ?
— Нет, конечно, нет. Мы провели всевозможные обследования. Практически всё в норме. Ей необходим отдых и правильное питание, самое главное побольше витаминов. Скорее всего, стресс, нервный срыв и недавнее сотрясение мозга сделали своё дело. Ей же нельзя было летать, — доносится навязчивый голос незнакомой мне женщины.
Голова по-прежнему тяжелая, поэтому даже не пытаюсь приподнять её. Медленно разлепляю веки и вижу около двери папу с врачом. Мягко поглаживая мою руку, рядом сидит Ника. Таня стоит около окна. Но Максима нет. Неужели он мне привиделся. Я сошла с ума? Его голос до сих пор звучит у меня в голове.
— Леся, ты как? — обеспокоенно заглядывая в глаза, спрашивает Ника. Все разом облепляют больничную кровать, на которой я лежу.
— Нормально, — отвечаю, еле двигая языком. Во рту чувствуется засуха с привкусом горечи. — Долго я так лежу?
— Чуть меньше суток, — отвечает доктор и начинает меня осматривать, отодвигая отца подальше. — Как голова?
— Я же сказала, нормально. Когда я могу поехать домой? — прочистив горло, осмеливаюсь на такой вопрос.
— Уже сегодня. Полежите еще пару часов, мы вас понаблюдаем. А потом если всё хорошо, то опустим домой, — мило щебечет доктор и направляется к выходу.
— Лесь, может быть, ты останешься еще на пару дней? — осторожно предлагает отец.
— Пап, я хочу к себе. Таня за мной приглядит. Что там с квартирой?
— Всё хорошо, — быстро отвечает Ника, — убрались, сделали, как было.
— Я вещи твои привезла. Так что как можно будет, поедем домой, — добавляет Таня.
— Вы все здесь ночевали что ли? — спрашиваю, окидывая всех взглядом.
— Только Ника. Мне надо было опять съездить в полицию. Теперь буду мотаться туда до суда над Марковым, — раздраженно говорит папа.
— Ника, тебе тоже нужен отдых. Ты беременна, плюс ещё перелёт, — в недоумении смотрю на жену отца.
— За меня не переживай. Всё хорошо, — мило улыбается Николь.
Резко наступает молчание, в котором я нахожу момент, чтобы подумать о Максе. Хочется спросить о нём. Но меня что-то сдерживает. Возможно, если бы у кого-то из присутствующих была информация о нём, то они незамедлительно бы поделились ею.
— Пойдём, перекусим пока что, — папа мягко обнимает за талию Нику и целует в лоб. Та кивнув головой, направляется на выход, напоследок кидая мне свою милую улыбку. — Мы попозже зайдём за тобой. Отвезём вас с Таней домой, — обращается ко мне отец.
— Тань, что-нибудь слышно было о Максе? — воспользовавшись случаем отсутствия папы с женой, спрашиваю у подруги.
— Ты ничего не помнишь? Там, в аэропорту, — приближается ко мне Свирова и садится около ног.
— Что там было? — чувствую усиление сердцебиения, вспоминаю своё, казалось бы, видение.
— Максим нашёл тебя практически около выходы валяющейся на полу. Ты рыдала. Потом, как он рассказал, ты отключилась. Мы побежали сразу за тобой. Твой отец чуть с ума не сошёл, когда увидел тебя в таком состоянии, всех поднял на уши. Он подумал, что у тебя что-то с сердцем. Мы все испугались. У Ники…
— Так Макс был на самом деле, — перебиваю Таню, начинаю улыбаться, — я подумала, что у меня глюки. Стоп! Что там у Ники? — резко осекаюсь, чувствую, как меня начинает охватывать волнение.
— У неё резко заболел живот и пошла кровь. Но врачи быстро тут что-то сообразили: капельница там, уколы всякие. Вроде всё обошлось. Поэтому её оставили рядом с тобой на ночь.
— Как ещё держится мой папа? — неожиданно вырвался у меня вопрос, который я задавала себе с тех пор как ушла из дома, оставив его одного со всеми проблемами. Я сама стала для него проблемой.
— Не знаю. Он метался от тебя к Нике и наоборот. Мне его очень жаль. Станислав Сергеевич выглядел обессиленным. Сколько ужаса и боли было в его глазах, — с большим сожалением говорит Таня. — Лесь, ты с ним больше не жести.
Я ничего не успеваю ответить соседке, как вдруг в дверном проёме появляется Максим с букетом цветов. Приятный аромат пионов заполняет всё пространство вокруг. А моё сердце заполняется лёгким трепетом от присутствия любимого человека. Мы смотрим друг на друга, как будто были в разлуке долгие годы. Мои губы автоматически изгибаются в улыбке, следом и его. Макс осторожно подходит ко мне и кладёт цветы на тумбочку рядом, сам садится на стул, расположенный около кровати. Замечаю, что в палате мы остались вдвоём. Когда это Таня успела незаметно свалить?
— Ты в порядке? — мягко, с некой заботой задаёт уже надоевший мне вопрос, нежно касаясь моей руки.
— Теперь да, — как завороженная, смотрю на него, слежу за каждым движением.
— Твой отец говорит, что я плохо на тебя влияю, — усмехаясь, выдаёт Макс.
— Что он ещё говорит?
— Что нам не следует быть вместе, — более серьезно выдаёт Кравцов. — Он не хочет, чтобы мы встречались.
— А ты что хочешь? — тяжело вдохнув, замираю, словно боясь услышать не выгодный мне ответ.
Он поднимается со стула и следом помогает мне встать. Чувствую некую слабость, но Макс обнимает за талию, давая мне большей уверенности в своих силах. Я выразительно заглядываю в его глаза в ожидании ответа. Взяв меня за подбородок, он выдаёт без тени сомнения:
— Тебя. Всю. Каждый день и ночь. Всегда…
Глава 22
Спустя год.
Макс
— Ну и как тебе твоя новая должность? — интересуется мой бывший шеф ФСБ, вальяжно расположившись напротив меня в моем достаточно просторном кабинете, дизайном которого занялась лично Леся.
— Меня всё устраивает. Должность начальника службы безопасности у Андреева не такая уж и плохая, — довольно спокойно отвечаю, ни капли не соврав.
— И что тебе у нас не сиделось? Мы всё ещё ждём тебя обратно, — снова напоминает мне о прошлой работе.
— После того дела я не чувствую, что хочу работать в ФСБ. Вернув должок Маркову, не вижу больше смысла там находится.
— А зря. Ты хорошо подготовленный спец. Нам таких не хватает, — встаёт и направляется к выходу. — Давай наиграйся здесь и возвращайся к серьезным делам, — кидает напоследок подполковник.
Прошло уже два месяца, как после многочисленных судов Марков получил пожизненное в тюрьме строгого режима. Его правая рука Гоша предоставил ещё кучу доказательств, таким образом, сократив свои года пребывания в местах столь отдаленных. Две недели назад мы узнали, что Маркова отравили. Он сдал многих своих дружков из своего круга, стараясь скостить свой срок. Но и это ему не помогло.
— Можно? — заглядывает моя любимая.
Я поднимаюсь со своего места, моментально сокращая расстояние между нами. Обнимаю как можно нежнее, вдыхаю её ошеломительный запах.
— Тебе всегда можно, — касаясь подбородка, приподнимаю для поцелуя. — Я люблю тебя, — выдыхаю в её губы признание и целую осторожно, мягко. — Я тебя обожаю.
— Закончили? — резко доносится в дверном проёме строгий голос Станислава Сергеевича, заставляя слегка дёрнутся. Но вот Леся готова была отпрыгнуть, но моя стальная хватка не дала ей отстраниться.
Пусть она привыкает к тому, что мне всё равно на мнение всех остальных. Леся моя, и останется моей! Однако папа не очень-то хорошо воспринимает эту новость. Поначалу он старался нас разделить, всячески угрожая мне. Но я твёрдо дал ему понять, что не отступлюсь. Николь была на моей стороне, как и Таня. Андреев смирился, правда, не до конца. А вот Леся знатно перенервничала, опасаясь большого скандала.