часть 5
Уютный пуф с радостью обнимал свою хозяйку, не желая выпускать её из-под своей власти. Утро предвещало начаться не скоро, однако вопль телефона полностью расстроил планы коварного одеяла. - Леся, Лесечка, ты в порядке?! Голос друга был весьма неожиданным сюрпризом. - Да, Влад. Кроме похмелья ничего не произошло. - И по какой причине ты его заработала? - настороженность одногруппника заставила Лесю проснутся. - Лиза вчера притащилась с бутылкой вина от тёти. Даже подумать не могла, что так напьюсь забродившим виноградным соком. - А ты не знаешь где был твой возлюбленный всё это время? - С нами, - уверенно ответила девушка, направляясь на кухню с твёрдым намерением осушить весь водопровод города. - Влад, что происходит? - Знаешь, вчера я гулял с одной дамой и увидел, как наша подруга шла в сопровождении довольно симпатичного парня. Сначала хотел поздороваться, а потом услышал, как она называет его Маем. Редкое имя, знаешь ли. Вот я и решил, что это странно. - Так, давай проясним: Лиза была пьяна и кому-то нужно было проводить её до общаги. Если девушка отдолжает своего парня подруге для таких целей - это нормально. Голос в трубке затих, словно на том конце кто-то пытался переварить полученную информацию и сопоставить с увиденными фактами. - Ты уверена в том, что всё хорошо? То колебание, с которым парень интересовался, заставило маленького лисёнка коснуться лапкой трещинки на стекле, что была вчера залеплена на пьяную руку уродливой изолентой. - Да, - повторила она тише. - Всё хорошо. -Тебе, конечно, виднее, но, если что, я рядом. От такого энтузиазма сквозь слои головной боли, жажды и дурноты на свет вырвался чистый рыжий смех. Солнечные зайчики играли на лисьих волосах цвета спелой осени, но никто не увидел всей красоты этой картины со вкусом сладкого яблока. Никто не передаст этого на холсте, но, возможно, оно и к лучшему. - Спасибо, Влад. Правда, спасибо за заботу. Мне пора возвращаться к заданию. Воздух пах корицей из-за свечек, что он подарил на Рождество, а новая кисть легко скользила по холсту, завершая последние ноты этой сонаты красок. Наверно поэтому все художники кажутся обычным людям красивыми. Дело не в характере или чертах лица. Нет. Просто те, чей внутренний колодец творческой красоты был настолько заполнен, что переливался через край, заполняя своими брызгами оболочку. Именно так была прекрасна Леся в часы своего творчества. Дикая, нетронутая, лесная... Каким-то образом кисть, как и разум, перестали слушаться, переходя в странное состояние собственной эйфории и вот один холст заменяется другим, карандаш делает наброски, кисть наносит краску. Запах корицы в воздухе, кисть скользит по холсту, состояние собственной эйфории. Запах корицы, скольжение кисти, состояние эйфории. Корица, кисть, эйфория. И так без конца, пока наконец музыка, та неуловимая река, что несёт дальше и дальше, не останавливается, мягко возвращая девушку на землю и не ставит перед тем, что вышло. Леся смотрела на Лизу, только совсем не ту, что сидела перед ней в джинсах и водила кисточкой. Это была девушка старше её лет на пять. Одетая в старое платье, она вышивала. На губах картины не было привычной улыбки, лишь сосредоточенность во взгляде. Рядом с рабочим местом стояло несколько чашек, пустая тарелка и полное понимание того, что переделывать что-либо уже поздно. - Мне конец, - подвела итог Леся.- Да, точно конец.