- Проходите, товарищ Громадкин, - хозяин кабинета мрачен и неприветлив. В руке его, словно копье Немезиды, зажат острооточенный карандаш, которым отбивается ритм, смутно похожий на речевку «Спартак-чемпион» и похоронный марш одновременно. – Что это за история с пропавшей африканской маской?!
- ??, - заслуженный свекловод «зависает», пытаясь понять, о чем именно идет речь.
- Почему я узнаю об этой истории от совершенно посторонних лиц? Мне только что звонили из области, из редакции «Комсомолец Тамбова», настойчиво интересовались, куда подевалась ценная африканская реликвия, стоимостью в тысячу долларов! Якобы её передали музею нашего колледжа в подарок.
- Я… не знал. Что она такая ценная, - смертельно побледнел Анатолий Петрович.
- Ну, хоть что-то начинает проясняться! По крайней мере, маска нашлась – прямо гора с плеч! Тысяча долларов – только этого нам и не хватало. Жалко, что нельзя так же легко найти музей свекловодства в нашем колледже, о котором хотят написать статью в областной газете, - вытер платком вспотевший лоб, директор училища, облегченно вздыхая. – Объясните же, наконец, какое отношение имеет эта африканская реликвия к сахарному производству, и каким образом она попала вам в руки?
Выслушав невнятное и путаное объяснение, ректор задумался.
- Студентка Никитина? Полина Никитина со второго курса, которая? Подождите! Это же она на вас жалобу накатала, что вы ей зачет незаслуженно завалили? Она все ответила на отлично – а вы не засчитали и отправили на пересдачу?
Получив подтверждение, ректор задумался ещё сильнее и почесал затылок, порылся в документах, аки, в апельсинах. И торжествующе извлек из вороха подобных бумаг, нужный документ. Изучил внимательно и посмотрел недоуменно на коллегу.
- Ничего не понимаю. Она вам передала маску для музея, а вы за это её же и завалили? Как-то это некрасиво получается. Или она совсем ничего не ответила?
- Почему же, ответила, - замялся свекловод, мрачнея на глазах. – Не могла она честно сдать! Или билет меченный, или со шпоры списала. Слишком хорошо её знаю – очень безответственная особа, шесть лекций пропущено. Да ещё маску эта – словно взятка получается. Если бы не свекла с кровью вместо краски – ни за что не взял бы!
- Анатолий Петрович! – закипая и наливаясь яростью, прошипел хозяин кабинета. – Маску прямо сейчас мне в кабинет. Студентке – зачет. Вам – половина премии на Новый год.
Конец интерлюдии.
***
***
- Серега, будь другом – выручи! Дай чем-нибудь полечиться, - голосом умирающего лебедя прохрипел Василич, разрушив очарование момента. Сижу, никого не трогаю, возвышенно размышляю о природе структурных флуктуаций и тут, на тебе - явление страждущего соседа. Только-только, появились проблески идей о том, что же произошло с водой в колодце после выброса, и весь рабочий настрой коту под хвост.
И, как назло, Сереги сейчас дома нет, придется отвлечься от мыслительных процессов и решить проблему опохмела Василича. Проявить, так сказать, доброту и сочувствие к ближнему, ибо все равно не отстанет, так и будет ныть и нудеть под окном. Откладываю склянку со «сложно-структированной» водой из колодца, название условное, используется временно за неимением лучшего, до выяснения свойств и особенностей этой загадочной жидкости, и открываю дверь.
Вчера закончилась моя эпопея с посещением райцентра, причем достаточно успешно завершилась: помог студентке получить зачет, молодым баскетбольным талантам поспособствовал выиграть Михайловское дерби с первой гимназией, прибарахлился в универмаге и обзавелся полезными связями в криминальных и милицейских кругах. Правда, очередное звание Палычу пока не дали, но твердо пообещали решить вопрос в ближайшее время, что само по себе, уже чудо. В результате вернулся в Бирюковку со всеми положенными почестями, в желтом милицейском «луноходе», весьма кстати, отремонтированном накануне.
- Василич, ну ты чё, с утра пораньше и уже нажрався? Ты же в завязке вроде бы?
После снятия глобальной порчи и торжественного сожжения правления, оно же – вертеп языческий, темного профиля и подобия, мужская часть населения массово ударилась в трезвость и попыталась вернуться к человеческому образу жизни. Не всем это удалось, а точнее – пока ещё никому, но пить стали заметно меньше, с удивлением взирая на окружающую действительность непривычно трезвыми глазами, словно только что, все дружно откинулись с зоны и не видели родного села лет десять. Понятно, что такого чудесного массового преобразования никто не ожидал, и в результате в деревне оказалось три десятка, никому особо не нужных, безработных мужиков. Некоторым из них повезло, и их жены пристроили к домашнему хозяйству, радуясь свалившемуся счастью, оставшиеся же, попытались вернуться в счастливую нирвану привычным способом, но что-то не заладилось.
- Дык, водяра вообще не лезет! И самогон в горло не идет. Хоть плачь! – Василич , и вправду, готов расплакаться – так его припекло.
Но оказалось, что проблема не в этом! Два-три дня и желание выпить само пропало бы – прецеденты в самой Бирюковке уже имеются. Но Василич не тот человек, который отступиться от желания принять на грудь, невзирая, ни на какие преграды. В результате, он решил избавиться от вновь приобретенной пагубной привычки «не пить» довольно экзотическим способом – раскодироваться у знахарки.
- У знахарки? Ты ничего не путаешь? – первый раз слышу, что народными методами можно вернуть любовь к алкоголю. Впрочем, о целителях мало что знаю – так, что всякое может быть.
- Не знахарка, ведьма она! Чтоб её на том свете черти в солярке зажарили! Отравила меня карга старая из мести – я ей прошлым летом зерна с комбайна не дал, вот и припомнила. Ну, сущая яга – второй день наизнанку воротит от её пойла.
- Так зачем ты к ней пошел, если знаешь, что бабка злопамятная и вредная? – развеселился я, представив такой сюжет, достойный мексиканского сериала о вампирах.
- Кто ж знал, что она до сих пор зуб на меня точит. Петровичу помогла ведьма – уже третий день самогон хлещет, как в прежние добрые времена. Помоги , по-соседски, не дай помереть в мучениях! – взмолился сосед.
- Как же тебе помочь, если ты сам говоришь, что беленькая в тебя не лезет? Пивом тебя, что ли отпаивать? Так нет у нас пенного напитка, и вина тоже нет.
- Займи сто рублей, будь человеком. С первой получки отдам, а хочешь, дровами верну? Прямо завтра и привезу?
- Не много тебе будет? На сотенную можно два литра сивухи взять. Причем качественной, из сахарной свеклы, а не той, что ты употребляешь – из полиэтиленовых крышек.
Василич заламывая руки, бухнулся на колени.
- Берендеиха дешевле не отдает, а никакое другое пойло меня не берет. Совсем берега потеряла ведьма – тройную цену ломит. Выручи бога ради.
Это кто у нас тут такой умный? Я, можно сказать, доброе дело сделал, пусть и случайно, облагодетельствовал народ всеобщей трезвостью, а какая-то шарлатанка и самогонщица на этом тройной гешефт делать будет и народ спаивать?
- Покажешь, где живет твоя знахарка? Надо разобраться, с чего это она такие цены дерет.
Василич побледнел, хотя казалось, что куда уж больше.
- Стас, да ты что! С Бередеихой лучше не связываться. Вмиг сглазит – потом будешь, согнувшись напополам, ходить, или порчу нашлет – в гроб загонит. Как есть – колдунья и ведьма она. Её даже бандиты стороной обходят, никогда не трогают.
Тем более, стоит познакомиться. Такие соседи и без присмотра – это непорядок. И тем более, если ведьма давно живет здесь, то не могла не знать о капище в правлении, а это определенно характеризует её не с самой лучшей стороны. Людскими страданиями, пусть даже и крохами с чужого алтаря, но пользовалась, только этим объясняется, что она не убралась отсюда подальше – а это не есть хорошо. Не люблю темных в любых проявлениях, даже если они серые.