я рассказываю сейчас с Катиного разрешения.) Страшно? Еще бы. Жить не хотелось. К тому же беда наша стала
известна и в школе, которая стояла тут же, во дворе. Классная
руководительница звонила почти каждый вечер и сообщала все новые и
новые подробности того, как гибнет наша дочь. Ей это рассказывали
оскорбленные Катины одноклассницы, которых в компанию не взяли.
Мы, как правило, слушали классную руководительницу молча и
угрюмо. «Почему вы ничего не предпринимаете?! — возмущалась она. —
Вы потеряете ребенка! Заприте ее, пристыдите, напугайте, наконец!» Мы
молчали и... не делали ничего. Самым решительным моим поступком в
тот период был, пожалуй, резкий отпор учительнице, когда она начала
однажды пересказывать подробности из якобы Катиных похождений.
«Это неправда, — обрезала я, — и прошу вас впредь не обращаться
ко мне с подобными вещами. Я верю своей дочери и буду ей верить, что
бы с ней ни случилось». Это действительно единственное, что нам тогда
182
оставалось: верить. Верить в то, что 12 лет, прожитые дочкой вместе с
нами, не окажутся в одночасье перечеркнуты блатными песенками убогой
компании незрелых юнцов.
Наши прогулки, разговоры, подарки под подушкой, споры по
вечерам — не может быть, чтобы все это зря, чтобы все это бесследно
ушло куда-то, рухнуло под напором этого проклятого «переходного
возраста»...
Сказки Андерсена и наши собственные вечерние сказки, секретные
разговоры перед сном, обязательные ласковые слова перед любым
прощанием, свет и тепло нашего дома — и дворовая ругань, примитивный
анекдот, кривлянье, гогот... Мы ждали, замирая от страха, кто победит. И
очень верили, что победим мы.
Каждый день и год за годом.
Караул! Переходный возраст!
Шоковая терапия
Прямо скажу, что те месяцы были, пожалуй, одними из самых
тяжелых в нашей семейной жизни. Проверялось на прочность все, что мы
выстроили в нашем доме. Такой вот мучительный экзамен. И что зависело
в этом испытании от нас? Увести Катю с улицы силой, запереть, переехать
в другой район? Нет уж, пусть она сама делает свой выбор. Раз и
навсегда...
В те же дни мы получили еще одну оплеуху. Свой день рождения
Катя решила отмечать в будний день. И мы не сразу поняли почему. А все
объяснялось очень просто: чтобы нас, родителей, не было дома... Я уже
рассказывала читателям о традициях дней рождения в нашей семье. И вот
услышать от дочери, что всего этого больше не надо и что мы не нужны
тоже. Было очень больно... Что ж, пережили и это.
Из взрослых в доме осталась только моя мама, которая приготовила
угощение, чай, пирог, печенье. Накрыли на стол. Из гостей пришли две
Катины одноклассницы и, кажется, три девочки постарше — из той
злополучной компании. Дальше события развивались так: вскоре после
общего сбора в квартире раздался звонок. Бабушка пошла открывать. В
дверях стояли двое полупьяных подростков лет 14—15.
— Девчонок позови! — скомандовал один из них. Мама моя
естественно возмутилась и обращением на «ты», и интонацией. Тогда
самый рослый из них попытался оттолкнуть ее. Она не захотела его
пускать. Разыгралась безобразная сцена — с матом, попытками драки, угрозами. Испуганно заплакала наша младшая дочка — Женечка, но
бросилась на помощь бабушке. Катины гости молчали.
Наконец, подростки ушли. Женя, плача, поила на кухне бабушку
валерьянкой. Трое девочек «из компании», шушукаясь в коридоре, 183
быстренько оделись и ушли. Катя их не задерживала. Одноклассницы
испуганно жались в углу. День рождения катастрофически провалился.
Это и была кульминация. — Ты можешь иметь друзей каких
хочешь, — сказала я Кате вечером. — Но это не означает, что в нашем
доме отменяются законы порядочности и благородства. Пьяный подонок
поднимает руку на пожилую женщину, безобразно ругается в твоей
квартире, доводит до судорог твою сестру. Где в это время была ты?
Почему не кинулась в драку, не защитила, не заслонила? Кто в наше с
папой отсутствие должен защищать бабушку и малышей? Где твоя честь?
Где благородство?
На следующий день приехал из Дубны муж. Он узнал в школе адрес
главного участника событий в нашем коридоре — Семенова, пошел к
нему домой и поговорил с его отцом. Через некоторое время в нашей