- Почему вы вдруг так сразу согласились?
- Я не согласился, но эта идея все больше мне импонирует. Лермии с Роцены тоже не любят ничего нового, ничего извне. Они боятся перемен. Предпочитают неспешно эволюционировать, ни к чему не стремясь, отдав себя на поруки природе.
А ведь он прав! Помощница мысленно улыбнулась. Не хотела раздражать капитана своей способностью улыбаться. Никто никогда не говорил ему (по крайней мере, при ней), что отсутствие у тангунов такого социально важного навыка, как улыбка, является признаком дефектности. Он сам так решил.
80 % более или менее разумных видов и рас, занесенных в картотеку, могли улыбаться. Правда, часть их них считали улыбку проявлением агрессии или недовольства. 20 % тех, кому она была не знакома, могли бы сбавить чувство неполноценности капитана, если бы не одно «но»: все они входили в подгруппу самых примитивных видов и рас из группы перспективных. То есть они не были совсем уж простыми, но на данном этапе не подавали больших надежд. Возможно, через десятки, а то и сотню тысяч лет из них и выйдет что-то путное, но к тому времени капитана уже вряд ли будут волновать эти комплексы. Мертвые не страдают.
Так уж вышло, сколько он себя помнил, тангуны оставались единственным высокоразвитым видом, который не умел улыбаться. Он пытался найти в этом хоть какую-то закономерность. Не получалось. Иногда ему даже казалось, что их достижения во многих сферах физической, технологической и моральной эволюции просто случайность. Другим его предположением было то, что рано или поздно они снова деградируют и займут одну нишу с «неулыбчивыми». По крайней мере, это бы удовлетворило его тягу к перфекционизму.
С другой стороны, он не хотел даже думать о закате цивилизации тангунов. Некоторые время они пытались наделить свое подобие улыбки теми социальными функциями, которые она выполняла у большинства других развитых видов, но они так и не прижились. А затем он вдруг понял, что метеоры не осыпают металлическим блеском ночное небо всякий раз, когда кто-то ложится спать, поэтому иногда события никак не предопределяют друг друга, они не взаимосвязаны, в них нет скрытого смысла, и если одно из них не произойдет, это никак не отразится на другом.
Ему стало легче, когда он осознал это. Но он по-прежнему испытывал странное гнетущее чувство всякий раз, когда видел, как кто-то улыбается...
- Как насчет питания?
- Ничего особенного. Они питаются мелкими примитивными видами, которые так же обитают под водой. То есть они хищники, но вполне миролюбивые. Они опасны только для тех, кто составляет их рацион, ну и, вероятно, тех, кто причинит им вред. Напомню, исследования еще не закончены, поэтому это только предварительные данные.
- Ну наконец-то второй минус.
Заринка и не заметила, что пока она докладывала последние данные, капитан перенес таблицу плюсов и минусов в свой блокнот. Два крайних глаза были сосредоточены на лице помощницы, в то время как средний маленький, который мимикрировал под цвет лба, был устремлен в блокнот.
Она протянула свою длинную гибкую руку и ткнула одним из пальцев рядом с таблицей.
- Не хватает колонки «нейтральное». Я бы не назвала их питание очевидным минусом. Во-первых, зачем им разнообразие блюд? Вспомните расу щертегов с их миллиардным количеством разномастных яств. Они же не успокоятся, пока не попробуют хотя бы 5 разных блюда за день. Вспомните, как мы пригласили их на свою планету. Тот месяц наши повара запомнили надолго. Они просили передать, либо больше никаких щертегов, либо им придется спрыгнуть с горы Аракан...
Она замолчала. В тишине проще уловить новую идею за хвост или щупальце.
- Хм... Возможно, если выяснится, что водные лермии и лермии с Роцены имеют общих предков, нам легче будет понять некоторые их особенности. - пробормотала под нос помощница после минутной паузы. Фантазии о перспективах новых открытий то и дело уносили ее вглубь сознания. Как вдруг она вспомнила...
- Но все не так-то просто. Найден еще один очень перспективный вид. И вряд ли он вам понравится. - последнюю фразу она произнесла несколько угрожающе.
Капитан поежился. Он сразу вспомнил свой предыдущий опыт общения с представителями агрессивных бесперспективных и малоперспективных видов. Больше них он ненавидел только агрессивные перспективные виды. Их поведение, эволюция нравов с трудом поддавались расчетам. Что уж говорить о техногенном развитии...Оно могло резко оборваться в любой момент их истории по той простой причине, что они были склонны к насилию, а значит, к самоуничтожению. Если рядом нет подходящего врага, они сами берут на себя его роль. Это похоже на массовое раздвоение личности.