Ракитина Ника Дмитриевна
Кухта Татьяна
Ратанга
Пока в лугах растет трава,
Пока в ручьях течет вода,
Пока слова — еще слова,
Пока беда — еще беда,
Пока у счастья нет лица,
Пока границы нет у лжи,
Пока у горя нет конца,
О дай мне, боже, силы жить!
СИРИН. НАЧАЛО.
Все еще ныли запястья, ободранные веревками. Они заживут быстро, труднее забыть об унижении, которое довелось мне пережить, когда меня связывали. Не думала, что это так унизительно. И несправедливо к тому же, ведь я пострадала за кого-то другого. Впрочем, объяснять это тем, кто схватил меня, было бесполезно. Что бы я ни говорила им, ответом были только ненавидящие взгляды и молчание. Видно, здорово досадила им та, на которую я имела несчастье быть похожей! Но ей удалось ускользнуть, а я должна была отвечать за ее грехи.
Они схватили меня на постоялом дворе, в горнице, которую отвел мне хозяин. Он же, наверное, меня и выдал. Во всяком случае, когда я, не раздеваясь, свалилась на постель и заснула, прошло, мне показалось, несколько мгновений — и чья-то рука грубо рванула меня за плечо. — Вот она! — услышала я резкий хриплый голос. — Я же говорил, что ты промахнулся. — Жаль, — сказал другой. — Ты был прав.
Ничего не понимая, я открыла глаза и увидела три темных, с резкими чертами лица, склонившиеся надо мной.
— Крепко спишь, — сказал один из них и рывком усадил меня на постели. Жесткая большая ладонь скользнула по моему поясу.
— Что вам надо? — жалобно спросила я.
— Оружия нет, — сказал человек.
— Какая неосмотрительность, — заметил другой. Я узнала голос жалевшего, что промахнулся.
— Что вам надо? — повторила я с отчаяньем, окончательно проснувшись. — Кто вы такие?
— Объясни ей, — бросил первый третьему, до сих пор молчавшему. — Скажи ей, что нам надо. Скажи, что Боларда казнят за то, что он помог ей бежать.
— Кто такой Болард? — машинально спросила я.
— Видели? — первый оглянулся на остальных. — Она уже имени его не помнит. Может, скажешь, ты и нас не помнишь?
— Да я вас вообще не знаю! — взмолилась я. — Не понимаю, зачем вы ко мне привязались. Вы меня, наверно, путаете с кем-то…
— Нет, — крикнул третий, — я не могу больше!
Он сунул руку за пазуху и выхватил нож. Короткое широкое лезвие с желобком посредине мелькнуло у меня перед глазами. Я даже не успела испугаться. Второй перехватил руку с ножом.
— Нет, Харен, — сказал он. — Мы должны довезти ее живой. С ней еще поговорят.
Берегиня-заступница, подумала я. Поговорят. О чем? Когда кончится это наваждение? Может, зажмуриться? Я так и сделала, и тут же услышала голос первого:
— Попробуй ее довезти. Опять вывернется.
— Удержим, — сказал второй и резко завернул мне руки за спину. Ох! Я закричала от боли. Первый быстро зажал мне рот ладонью. Ладонь пахла железом и кожей. Я попыталась укусить ее, но не вышло. Второй с силой связывал мои руки веревкой. Веревка так впивалась в кожу, что мне хотелось взвыть.
— Готово, — бросил второй, и первый отнял ладонь. — Теперь ноги. Харен, придержи ее.
— Справились, — со злостью сказала я. — Трое на одну.
— А с тобой иначе нельзя, — пояснил второй, опутывая веревкой мои ноги. Я попыталась лягнуть его и тут же получила от Харена удар по затылку. В глазах потемнело.
— Сволочи! — не выдержала я. — Ну что вы ко мне привязались?
— Это тебе потом объяснят, — почти ласково сказал второй. — Кто ее понесет, ты, Вентнор?
— Пожалуй, — сказал первый. — В ней весу нет, одна злость.
Он взял меня поперек пояса, поднял легко, как куклу, и забросил на плечо.
— Закричишь — убью, — сказал тихо Харен, наклоняясь ко мне. Я посмотрела на него и поняла — да, убьет. И только сейчас меня охватил ужас, такой ужас, что я не могла произнести ни слова.
Негромко переговариваясь, они спускались по лестнице черного хода. Впереди шел второй, которого, как я поняла, звали Боско, за ним Вентнор нес меня, а замыкал шествие Харен с ножом. Он явно собирался выполнить свое обещание, и случай едва не представился. На повороте лестницы я задела пяткой о стену, и это отозвалось такой болью в скрученных ногах, что я застонала. Харен сделал стремительное движение, но Вентнор сказал, не оборачиваясь:
— Оставь.
Снаружи уже темнело. Под оградой стоял возок, запряженный парой коней. Боско распахнул дверцу, и Вентнор, согнувшись, внес меня внутрь и усадил на узкую, ничем не покрытую скамью. Сам сел рядом и захлопнул дверцу. Снаружи донеслись неразборчивые голоса, шаги. Потом все стихло, и возок рванулся с места.
Ох, как трясло! В возке всегда трясет, но можно хотя бы вцепиться в дверцу или край скамьи, упереться в пол ногами. Ничего этого я не могла сделать. Когда я откидывалась назад, то ударялась о стенку затылком и сведенными локтями; когда наклонялась вперед, то едва не падала; и при каждом рывке веревки все больше врезались в тело. Вентнор безучастно сидел рядом.
— Слушай, ты! — крикнула я ему. — Или развязывай, или держи, понял? Тебе от моих синяков легче, да? Что я вам сделала?
— Ничего, — сказал равнодушно Вентнор. — Только брата Харена из-за тебя убьют.
— Да не знаю я ни Харена, ни его брата! Ничего я не знаю, пойми! Вы меня за другую…
Я не договорила. Возок опять тряхнуло, и на этот раз я не удержалась. Меня швырнуло на пол, и я ударилась лбом о ребро скамьи напротив. Вентнор молча поднял меня и усадил рядом с собой. Теперь он держал меня за плечи. В голове гудело. Я закрыла глаза, вновь открыла и почувствовала, что по лбу к переносице ползет что-то теплое. Я мотнула головой, пытаясь стряхнуть это, потом попробовала вытереть плечом. Бесполезно. Теплая капля щекотала кожу.
— Вытри, — сказала я сквозь зубы. — Пожалуйста.
Вентнор покосился на меня и жестким рукавом куртки провел по моему лбу. Стало легче.
— За что вы меня? — спросила я тихо. — Объясни, пожалуйста, за что?
Вентнор помолчал, глядя вперед, потом так же тихо ответил:
— Не смеши меня. Ты сама все хорошо знаешь. И мы тебя знаем. Из-за тебя человек пойдет на смерть. Ты его обманула, а теперь спрашиваешь — за что?
— Я его не обманывала. Я здесь вообще ни при чем, понимаешь? — меня приводила в отчаянье эта равнодушная ненависть. — Вы меня приняли за другую, я совсем не та, никого я не обманывала! Да ты посмотри на меня!
— Замолчи, — все так же тихо, не поворачиваясь ко мне, сказал Вентнор. — Посмотреть на тебя… Думаешь, один Боско в тебя целился? Лучше замолчи, иначе меня сменит Харен, а с ним тебе вряд ли будет уютно.
И я замолчала. Не потому, что испугалась. а потому, что поняла: не стоит. Он как глухой.
Возок вдруг резко встал. Распахнулась дверца, и Боско крикнул:
— Выходи!
— Что случилось? — спросил Вентнор.
— Сабрина разлилась, не успели проскочить. Мост снесло. До утра придется подождать.
— Ну, подождем, — сказал Вентнор, подхватывая меня. — Мы же терпеливые.
Огня разводить не стали. Выпрягли коней, бросили на землю плащи и легли спать. Меня тоже уложили. Думала, что удастся заснуть, но не тут-то было. От сумасшедшей тряски ныло тело. Плащ был слишком тонким, чтобы сгладить все неровности земли. Все, что я могла сделать — это лечь на бок, поджать ноги и закрыть глаза. Несколько раз подходили то Вентнор, то Боско — проверяли крепость веревок. Наконец они угомонились, и мне почти удалось задремать.
Из дремоты меня вырвало чье-то прикосновение. "Опять…" — со злостью подумала я и хотела, было, взглянуть, кому это там не спится, но тяжелая рука легла на затылок, и вдавило лицом в плащ. Было душно и щекотно. Я слышала чье-то дыхание и тихий непонятный скрип. И вдруг я почувствовала, что ноги у меня свободны, хоть я и не могу ими шевелить; сильные чужие пальцы разминали мышцы, пока в кожу не впились тысячи обжигающих игл. Тогда неведомый спаситель занялся моими руками, а я снова попыталась увидеть его, и снова меня бесцеремонно ткнули носом в плащ.