– Я думаю, что меня именно поэтому остальные с собой не берут, – погрустнела она. – Моё призвание оберегать, а не шалить и пугать людей.
– Так это же хорошо.
– Правда? – её глаза загорелись. Наверное, это был первый раз, когда её кто-то похвалил. Остальные ру-салки всегда издевались и зло шутили над юной подру-гой: то репей к волосам прицепят, то к водяному отправят пиявок считать, а как их переловить в болоте-то? В итоге насчитать получится только тех, кто к тебе же и прицепится.
– Конечно, правда! – Ратибор вскочил. – И вообще, ты самая замечательная русалка на свете.
Берегиня смущенно потупила глазки.
– Слушай, ты говоришь, что пришла, когда услышала нашу возню? – он подался вперед. – Ты знаешь, кто был в кустах и кидал в меня шишками?
– Нет, – русалка задумчиво теребила свои волосы. – Но он точно не наш, не навий. Я его вперед почувствовала, когда плескалась у реки, потому и пришла. Он из Прави.
– Это ещё что такое?
– Правь – мир Богов, – она мечтательно посмотрела куда-то вверх.
– Ого, – мальчик почесал затылок. – Значит, за мной гнался бог?
– Я не знаю, – теперь она чуть ли не плакала, пере-став казаться взрослой и рассудительной, снова став маленькой напуганной девочкой. – Думаю, что я вообще зря полезла во всю эту историю.
От таких смен настроения Ратибор окончательно запутался в её возрасте, о чём немедля и спросил:
– Берегиня, скажи, а сколько тебе лет?
– Лет? – она задумалась. – Знаешь, я даже забыла такое слово. – Мне кажется, когда я общаюсь с тобой, во мне просыпается что-то от меня прежней, живой. – Произнеся это, она быстро закрыла себе рот ладошками, будто боясь, что слово, которое не воробей, вылетит, но удержать произнесенное уже было не в её силах.
– Что это значит? – мальчик обеспокоился.
– Это значит, что тебе нельзя попадаться на глаза другим навьим, – она огляделась, как будто тут в кустах или за деревом мог быть кто-то ещё. – Как ты вообще тут очутился? Я ни разу не слышала о живом в Нави.
– Я был на празднике, там, – он махнул рукой в ту сторону, куда совсем недавно указывала Берегиня, говоря, что ее подруги ушли пугать людей. – Потом за мной погнался черный ворон.
– Ворон? – она вскочила и встала рядом с Ратибо-ром, не дав ему договорить.
– Ну да. Ты знаешь, кто он?
– Боюсь, что да, – глаза русалки бегали, а руки начали дрожать. – Мне с ним не совладать.
– Да кто он такой-то? – мальчик топнул ногой.
– Нельзя произносить его имени, иначе он явится. Странно, что он тебя не схватил.
– Бабайка? – с радостью догадался Ратибор.
– О нет, – русалка попыталась закрыть мальчику рот, но было уже поздно. – Зря ты его позвал.
Задул промозглый ветер, и уже с другой стороны, нежели прежде, затрещали кусты, к ним приближалось что-то большое и зловещее, сумерки стали еще гуще.
– Бежим скорее! – Берегиня схватила Ратибора за руку и увлекла за собой. – Я постараюсь уберечь тебя от него, но для этого мне нужно…
Ветер заглушил её последние слова, да это было уже и не важно – они пробирались сквозь кусты в противоположном от приближающегося Бабайки направлении.
В полумраке дворца царил жуткий холод. Ветер свистел под потолком, и лишь через разбитые витражи пронизывался лунный свет, благодаря которому можно было разобрать, что происходит внутри.
– Поднимите ему веки! Выше, ещё выше! – властный срывающийся голос не давал шанса ослушаться.
– Да не вижу я, не вижу, хватит, – жалобно кричал тот, кому поднимали веки. – Худой, я не вижу его.
Названный «Худым» махнул рукой, дескать «от-пускайте», и, зло цокая костяными шпорами об пол, на-чал расхажть взад и вперед, заложив руки за спину. Его ладони были в сетке затягивающихся шрамов, как буд-то их резали чем-то острым. Глаза зло горели кусаю-щимися желтыми огоньками. Потрепанный временем черный плащ развевался за спиной и при каждом рез-ком повороте зависал в воздухе, будто норовя преобра-зиться в крылья. Лысая голова была непокрыта, хотя многие из присутствующих привыкли видеть на ней остроконечную корону с тонкими и длиннымизубьями.
– Даже Вий, всевидящий Вий не видит его! И это в моём царстве! – Худой остановился, задумчиво уставившись на Луну. – Дааа, дела, – процедил он, цокая языком.
– Может, мы зря всё затеяли? – раздалось бульканье из-за угла.
– Мы?! – желтые глаза зыркнули в сторону говоря-щего, от чего тот вздрогнул. – Ты у себя в болоте сидел и носа не показывал, пока я всё делал.
Водяной вжался в стену. Да, это был именно он, растекаясь по шершавой поверхности, словно большая лужа. Пожалев, что посмел перечить хозяину дворца, он благоразумно замолчал.
– И где этого Лешего носит? – раздался вопрос в пустоту. При этом все присутствующие попытались вжаться в стену, по примеру водяного, никто не посмел ответить Худому.
– Да здесь я, здесь, – из темноты вышел Леший. – Есть же ещё время, мы успеем!
– Успеете? – хрипло закричал названный Худым. – Да чтобы ноги вашей тут не было, пока вы не найдете Цветок Папоротника, – кто-то в углу слабо пискнул, ви-димо, он не был посвящен во все детали происходя-щего.
– Ветры мои быстрые, – продолжал хозяин. – Упыри, вурдалаки, волколаки, оборотни всех мастей, повелеваю вам найти мальчишку!
В ответ, дико завыв над головами собравшихся, сквозь прорехи в мозаике, навстречу лунному свету, стали вылетать ветры, из всех дверей и ворот замка полезли, побежали и поплыли прямо по воздуху темные тени.
– Эй, там, седлайте мне Горыныча! – крикнул Худой в темноту, в ответ раздались быстро удаляющиеся шаги.
Когда хозяин замка со своим сотоварищем остались совсем одни, и только лунный свет мог подслушать этот разговор, Леший спросил настороженно:
– Думаешь, Цвет у мальчонки?
– Не знаю, – зло фыркнул собеседник. – Чувствую только, что он как-то связан с ним.
– Расскажи, что случилось с Цветком, – Леший на-клонился вперед.
– Сегодня как раз такая ночь, когда граница между Навью и Явью слаба, размыта и нечетка, Цветок был в порубежье – на самой границе, в тумане. Его мог взять как живой, так и навий.
– Именно поэтому мы решили действовать этой но-чью, – кивнул Хозяин леса.
– Я уже сорвал его и собирался уходить в Навь, как тут, – его собеседник подался ещё сильнее вперед, – меня ослепило, словно Даждьбог лично посмел вторгнуться в мои владения. Но это был не он, – молчание повисло в пустом замке.
– Есть догадки? – вопрос Лешего прозвучал слегка отстраненно и уже более спокойно.
– В том то и дело, что нет. Когда я смог снова ви-деть, Цветка уже не было на месте. Я обернулся в ворона и полетел по границе своего Царства. Дальше мне дороги нет… пока нет, – зло усмехнулся Худой. – Лишь только мы добудем Цветок, и нам уже будет не нужен мост через реку Смородину, который охраняет эта старая карга, – он поморщился, – чтобы перейти в Явь. Мои легионы готовы, осталось лишь найти Цветок и успеть в эту ночь, – потирая руки, продолжил он.
– Так откуда взялся этот мальчишка?
– Я встретил его на самой границе, он как-то связан со всем происходящим, и я не знаю ещё пока, как, – он выпрямился. – Кстати, у меня для тебя отдельное поручение.
Баю, баю, баю, бай,
Поскорее засыпай,
Баю, баю, баю, бай,
А не то придет Бабай,
– Ой, ну не могу, – давно забытая бабушкина песенка почему-то именно сейчас вспомнилась Ратибору. Мальчик еле сдерживался от смеха. – Вот умора.
– Да тише ты, услышит же, – Берегиня сильно нервничала. Ей ещё никогда не приходилось тягаться в силе с таким могучим существом, как Бабайка.
Она крепкой хваткой зажала мальчику рот, отчего на водной глади пошли небольшие колебания. Пузырьков воздуха не было.