— Всё,— нахмурился старшина, пристально вглядываясь в предрассветный мрак.— Шутки кончились...
— Соловей, каску, автомат — живо! Контратака!..
Но, как оказалось, это было просто ЧП местного масштаба. Дивизионная разведка несколько часов тому назад проникла в немецкий тыл через стык соседнего батальона с нашим. При отходе с «языком» группа захвата в темноте сбилась с направления и была с запозданием обнаружена фрицами, на участке нашей нейтралки. Вот фашисты и изливали досаду.
— Ну не идиоты ли? — сплюнул старшина, имея в виду дивизионных штабников. — Не предупреждают! Хорошо, что наши прозевали, ведь могли бы своих...
- Плохо, что прозевали! – возмутилась я. – Так и врага проглядят. Соловей, бегом к Серикову — узнай, почему проморгали.
«Сабантуй» как внезапно начался, так и прекратился: минометы замолкли разом, как оркестр по финальному взмаху дирижерской палочки.
Мимо нас, дыша, как запаленные кони, на рысях пробежали разведчики в камуфляжных халатах поверх ватников. Двое передних под руки волокли здоровенного фрица в каком-то небольшом чине. Глаза пленного были по-жабьи выпучены, щеки вздуты буграми: изо рта торчал тряпичный кляп.
Попался, который кусался! — захохотал писарь, гася свой фонарик.
Молодцы! — крикнул вдогонку героям дня старшина.
Появились на пару ротные командиры Самоваров и Пухов. Александр Яковлевич, нервно посмеиваясь, сказал мне:
Молодец твой Вахнов! Ну и гла-зе-напы!.. Диву даюсь, как он разглядел, что свои. Молодец.
Хорошо, что разглядел. Черти безмозглые!..— опять выругался Василий Иванович.
Да…— Старший лейтенант Самоваров полез в затылок. — Могло бы... Позвоню комбату,
Я распорядилась:
Иван Иванович, запишите-ка в ваш талмуд? объявляю младшему сержанту Вахнову благодарность за бдительную службу. Довести до сведения личного состава.
Так ведь Вахнов же еще даже и не ефрейтор! — удивился старшина. — А вы его...
А, формальности!— отмахнулась я. — Подготовьте реляцию, Достоин.
Когда мы вернулись в землянку, возвратившийся от Серикова Соловей шлепнул на стол исходящий ароматом крепкой заварки закоптелый котелок. Старшина достал из кармана завернутый в бумажку сахар.
Хорошее дело,— одобрил Иван Иванович, потирая озябшие руки. — Черт бы слопал эту печку — глаза выело.
Соловей, залей,— приказала я,— все равно никакого тепла.
За чаем старшина недобрым словом помянул авансом испеченного младшего сержанта Вахнова:
- Опять язычину распустил. Ну хоть ты кол ему на голове теши!..
Я насторожилась?
— Что такое? Опять про штабы?
— Хуже. Про командарма Поленова байки травит
— Во бес не нашего болота! — удивленно присвистнул писарь.
— ...Собрался как-то раз генерал Поленов в нашу дивизию. А в пути вспомнил, что в каком-то полку солдаты на плохой хлеб жаловались. Вот он и заверни попутно в полевую хлебопекарню. А там — грязища! сор, дым, смрад. Мух этих самых... Одним словом, как в кабаке захудалом. Генерал рассвирепел— едва интенданта не отволтузил и предупредил, что в следующий приезд расстреляет. Ну тот скорой рукой навел порядок, как в аптеке. Но перетрусил так, что понос пробрал— в госпиталь подался. Ну вот и опять заезжает в ту же пекарню командарм. Глянул с порога и зовет: «Кто тут хозяин?» А новый интендант, наслушавшись от старого, тоже ужасно испугался и говорит своему старшине: «Выйди. Встреть. Ты человек молодой. А у меня дети. За сердце боюсь...» И спрятался в пустой мучной ларь. Старшина перекрестился на случай да и вышел: «Я хозяин, товарищ генерал-лейтенант!» А командарм ему: «Молодец! Получи медаль. Запиши, адъютант». И укатил...
— Ха-ха-ха! — смешливый Соловей так и покатился.
Писарь тоже захихикал?
— А тот дурень так и сидит в ларе?
Да и мне было смешно. Забавный анекдот. Да и безобидный, в сущности. Услышь такое солдатское творчество о своей собственной персоне командарм Поленов — наверняка бы смеялся. Однако...
Так составлять на Вахнова бумагу иль теперь погодить? — усомнился писарь.
Иваныч, не путай ты, ради бога, божий дар с яичницей! — с досадой отозвался старшина. — При чем тут рваные галоши?
Вот именно,— кивнула я. — Составляйте. Сейчас же и подпишу. А его пропесочу... В последний раз
Очередной обход мы с Соловьем начали нарочно с позиции Вахнова.
— Стой! Кто идет? Пароль?
— Пятнадцатый. Гильза. А, неразлучная пара!..— У пулемета маячили двое: Егор Мамочкин и Митя Шек. — Здравствуйте, Егор Егорович! Привет, Дмитрий! Всё в порядке?