-- Ты бы занимался своим делом, Силлар! А не совал дурно пахнущий нос в чужие дела! Твоя обязанность патрулировать границу, а не решать гендерные вопросы.
-- Утю-тю! Какие мы строгие! Ну, давай-давай! Тешь себя надеждами! Пока, неудачник! - Силар взмывает в небо. Троица устремляется следом, улюлюкая и гаденько подхихикивая. Гоззо отчаянно вышагивает, углубляясь в чащу. Я хромаю за ним следом, поглядывая в высокое чистое небо, где еще полминуты назад виднелись четыре крепкие фигуры. Лицо Гоззо играет желваками. Он разъярен, размахивает винтовкой, со всей злостью сбивая зеленые листья папоротника. Слова Силлара сильно расстроили его.
Я начинаю понимать, что лагерь «дьяволов» где-то рядом. Мы на вражеской территории. Но самое главное до меня начинает доходить, что я добыча, трофей Гоззо. И он расстроен тем, что придется меня отдать на милость какому-то Совету. Только теперь до меня доходит, почему Гоззо спас меня, а не оставил на растерзание крысам. Я нужна ему, и он никогда не собирался меня отпускать. Если бы крысы не напали на агентов, то Гоззо, не моргнув глазом убил бы их, лишь бы привести меня в свой лагерь. Что будет теперь со мной?
Я неосторожно ступаю, и ногу пронзает острая боль. Останавливаюсь и, запрокинув голову, мычу. С чего это я сама плетусь в заключение? Если уж мне суждено стать добычей крысолова, то пусть тащит меня до убежища на своем горбу.
-- Что? - замедляет шаг и поворачивается ко мне. - Опять нога?
-- Угу, -- часто киваю и скорбно морщусь, глядя на него. Кого я хочу разжалобить своей несчастной миной? Гоззо ведь слеп, как крот!
-- Нам бы только добраться до лагеря. Там тебя подлечат.
Присаживается возле меня. Я лихо запрыгиваю ему на закорки. Гоззо подхватывает меня, и мы продолжаем путь.