— Да-да, — соглашался ротмистр, — вы правы, тянуть тут нет нужды, решительным шагом вперед. Да будет Господь со мной, в общем, решил я просить у вас руки женщины из вашего дома.
«Этот старый дурень никак на рыжую Бригитт нацелился, — подумал Волков. — Ну, уж нет». Эту красотку он не собирался отдавать никому. Достаточно того, что он отдал одному такому вот господину свою «сестрицу» Брунхильду. Нет, он не хотел отпускать Бригитт. Он стал уже думать, как отказать ротмистру, а тот продолжал торопливо и сбивчиво:
— Я знаю, что то большая честь, что я не так уже и молод, и совсем не богат, хотя сами знаете, кое-что у меня есть из серебра, но все-таки прошу вас о такой милости, прошу сделать меня счастливым, и отдать мне в жены вашу сестру.
— Сестру? — удивился Волков. Он даже обернулся к двери, где надеялся увидеть сестру.
Но там ее не было.
— Да, вашу сестру, госпожу Терезу, — продолжал Рене с волнением.
У кавалера от сердца отлегло, нет, Рене не собирался увести у него рыжую Бригитт. А сестру…
— А вы говорили с моей сестрой? — спросил он у ротмистра.
— Да-да, — кивал тот. — Она согласна, согласна. Она давно согласна, я бы у вас раньше ее руки просил, да ждал, когда разделим добычу. Чтобы были деньги на свадьбу.
«У него усы наполовину седые, плешь на голове, куда ему жениться? Зачем? Он почти старик, с правой стороны лица выбиты зубы, на щеке шрам. Он старше Волкова лет на десять, ему может пятьдесят через два три года будет. Он не думал, что его сестра захочет за муж, ей уже тоже далеко за тридцать, не девица на выданье давно. Неужели она согласна?»
— Увалень, — говорит кавалер, — на дворе моя сестра, зовите ее.
Увалень тут же уходит, а Рене сидит и все бубнит что-то, бубнит. А сам мнет шляпу, волнуется.
Пришла сестра, она точно знала о разговоре, румяная, тоже платок теребит.
— Сестра, господин ротмистр пришел просить вашей руки, — он помолчал, осматривая ее с ног до головы, — и вижу, что это для вас не новость.
— Ах, — она краснеет еще больше, — я вам о том не говорила, но господин ротмистр уже со мной две недели назад об этом говорил.
— И что же вы решили, сестра?
— Так, что же мне решать, господин ротмистр человек не бедный…
«Да уж не бедный, конечно, весной мне ему приходилось сапоги покупать», — вспомнил Волков.
— …и щедрый, — она из под платья достает тонкую золотую цепочку с распятием, — это мне господин ротмистр подарил.
— Вот оно как, — кивает кавалер.
— И еще он такой обходительный человек, сразу видно из благородной семьи.
— Ну, так вы согласны выйти за него?
— Конечно. Отчего же нет? — говорит она. — Сердце мое к нему лежит.
Волков смотрит на притихшего Рене. «Сердце лежит? К нему? К бедному, плешивому старику которому скоро пятьдесят, человеку с перекошенным лицом и домом из орешника и глины? Да, этих женщин не поймешь, а ведь она сама еще ничего, высокая, не тощая, ладно сложенная».
Видя сомнения брата, и расстроенное лицо ротмистра, госпожа Тереза заговорила быстро:
— Брат мой, другого себе жениха я не ищу, мне этот мил, и девочек моих он, говорит, что любит. И они его полюбили.
— И девочки его полюбили? — удивляется кавалер. — Когда же вы все это успели?
Сестра и Рене молчат, словно виноватые.
— Зачем же вы счастью сестры своей препятствуете? — вдруг заговорила госпожа Эшбахт, что молчала все время до этого, — может господин ротмистр мил сердцу ее.
Волков смотрит на нее.
— Мил мне ротмистр, мил, — кивает сестра.
— Ну, хорошо, — с видимой неохотой соглашается кавалер, — раз вы себе другого счастья не видите, то конечно. Ротмистр, берите мою сестру замуж.
— Ах, кавалер, ах… — Рене вскакивает, стоит за столом, чуть ли не слезы в глазах, шляпу к груди прижимает, — вы кавалер… Нашли себе самого верного товарища.
Сестра тоже прослезилась, кинулась к нему, схватила руку брата, стала целовать.
— Ну, будет вам, будет, — говорит он, — давайте, чтоли, вина выпьем. Мария принеси нам вина.
Глава 43
Госпожа Ланге вернулась только через день. Была она в новом платье, новом интересном головном уборе, по которому и не поймешь замужем она или нет. Была она на первый взгляд довольна, и когда смогла, сказал кавалеру:
— Письму госпожи рад был, ответ написал ей, хотела вам ответ тот дать, но Элеонора у меня его забрала, когда я еще из кареты не вышла. А на словах я его спросила: «Не побоится ли он приехать к Элеоноре, если вы отъедете». Он сказал: «Приедет сразу, как она позовет». Говорит: «Пусть только весточку даст».