Рауль резко поднялся со стула.
— Но мы должны постараться спасти как можно больше людей, — сказал он. — Кто знает, не начнут ли немцы снова вывозить евреев в польские лагеря смерти? Нельзя ли придумать еще какой-нибудь охранительный документ? Что-то вроде шведских протекционных писем, которые мы могли бы напечатать здесь, в Венгрии?
— Хорошая идея, — сказал Даниельссон. — Подготовь эскиз, я посмотрю.
Вот когда Раулю пригодились его навыки рисования! Они с Пером уселись за письменный стол. Рауль взял карандаш и начал рисовать новую форму паспорта, который можно было бы выдавать евреям. Он нарисовал три голубых короны, а фон сделал желтым.
— Документ должен выглядеть очень солидно, — сказал он. — Как шведский паспорт: с фотографией и печатями.
— Это мне нравится, — кивнул Пер. — Выглядит официально, но при этом нет пометок Министерства иностранных дел.
— Да, пусть это явный блеф, но рискнуть стоит, — решил Рауль.
— Пройдет так пройдет. Главное — спасти людей от нацистов.
— Надо придумать хорошее название. А Даниельссон подпишет их своим именем.
— Как тебе название «охранный паспорт»? — предложил Рауль.
— Да, замечательно.
Рауль и Пер показали эскиз Даниельссону, и посол одобрил идею. Он покрутил «охранный паспорт» в руках.
— Мы сможем его выдавать всем, кто имеет хоть минимальную связь со Швецией, — да кому угодно, — пояснил Рауль.
— Это вы здорово придумали, парни, — сказал Даниельссон.
— Давайте так и сделаем!
Так был создан новый документ для защиты венгерских евреев. Шведские охранные паспорта сработали, потому что многих венгров мучили угрызения совести, а многим немецким нацистам понравились три короны и красивые печати.
Вскоре на столе у Валленберга появилась стопка только что отпечатанных шведских охранных паспортов. Его секретарша, маленькая круглая графиня Нако, распахнула дверь перед первым посетителем. Рауль поднял взгляд.
Перед ним стоял тот самый рыжий мужчина в синем пальто, которого он встретил в очереди у посольства.
— Добро пожаловать, — сказал Валленберг по-немецки.
Он поднялся и протянул руку. Мужчина опешил. В Венгрии в то время так с евреями никто не обращался.
— Меня зовут Вильмош Лангфельдер, — представился мужчина. — Я инженер, но, естественно, уволенный. Теперь меня хотят отправить в концентрационный лагерь около Будапешта. Но я не могу оставить семью здесь. Вы должны мне помочь!
— У вас есть родственники в Швеции? — спросил Рауль.
— Нет, — ответил Лангфельдер и опустил глаза.
— А есть ли у вас какие-нибудь контакты со Швецией?
— Нет, — вздохнул Лангфельдер. — У меня нет никаких связей со Швецией.
— С этого момента есть, — сказал Рауль. — Вы будете моим шофером.
Лангфельдер в изумлении уставился на Валленберга. Он еще не понимал смысла сказанного, но слезы заблестели в его глазах.
— Присядете и подождете, пока я составлю договор о найме на работу, — сказал Рауль.
— Как я могу вас отблагодарить? — запинаясь, проговорил Лангфельдер.
— Будьте моим шофером, — ответил Рауль. — Да, пока вы ждете, спорите-ка эту желтую звезду. Мы, шведы, такие не носим.
Он достал из стола ножницы и протянул их потерявшему дар речи Лангфельдеру. Тот взял ножницы и сел, положив пальто на колени. Руки его дрожали. Но, похоже, он снова чувствовал себя человеком.
Через минуту Валленберг подошел к нему.
— Пожалуйста, вот ваш охранный паспорт, — сказал он. — Вам нужно только достать фотографию, чтобы мы могли наклеить ее и поставить печать. А это договор. Теперь вы шофер посольства Королевства Швеция в Будапеште.
Он наклонился и прошептал:
— Я надеюсь, вы умеете водить машину?
— Да, конечно, — ответил Лангфельдер и показал свои водительские права.
— Очень кстати! — кивнул Рауль и рассмеялся.
За короткое время Валленберг принял на работу несколько секретарей, курьеров, поваров, охранников, переводчиков и одного фотографа, Томаша Вереша, который должен был делать фотографии для паспортов. Все эти «новые шведы» получили охранные паспорта и перестали носить звезду Давида. Это означало, что теперь они могли свободно днем и ночью перемещаться по городу, что было запрещено евреям. Они больше не жили в специальных домах, помеченных звездами Давида. Могли ездить на трамваях, машинах, автобусах и поездах, сидеть на скамейках в парке, ходить в кино и рестораны, что евреям не разрешалось. У них появились радио и телефон, они могли покупать товары в любых магазинах, что евреям было запрещено.