— Ну тогда ладно, — рассмеялся Рауль и расположился на широком заднем сиденье.
Лангфельдер переключил скорость, и машина тронулась, ворчание мотора «студебекера» было похоже на жужжание шмеля. Путь лежал вниз с горы Геллерт по маленьким улочкам с отшлифованным мостовыми, а затем вверх на Дворцовый холм.
Глава страны, адмирал Хорти, пожелал встретиться с Раулем в старом королевском дворце. Эта аудиенция предоставила Раулю шанс познакомиться с человеком, который управлял Венгрией с тех пор, как последний король из дома Габсбургов покинул страну в 1918 году.
Когда Рауль вышел из машины в дворцовом саду, герольд задул в трубу, а охрана по команде встала навытяжку. Двустворчатые двери открылись, и Рауля ввели в золотой зеркальный зал с окнами на Дунай. В центре зала на красном ковре стоял высокий пожилой мужчина. Ряды орденов блестели на его голубом военном мундире. Это был регент Венгрии, адмирал Миклош Хорти.
Рауль поклонился. Когда они сели, статный адмирал вздохнул и будто сжался на своем стуле. На самом деле это был уставший и разочарованный человек. Он буравил Валленберга зелеными водянистыми глазами.
Разговор шел по-немецки. После обмена любезностями Валленберг сказал:
— Шведское правительство очень обеспокоено тем, как в Венгрии обращаются с еврейским населением.
— Да, я читал телеграмму короля Густава, — ответил Хорти. — Я высоко ценю внимание Его Величества к Венгрии. Я остановил дальнейшую депортацию. Вы должны знать, что ни один венгр не участвовал в уничтожении евреев.
— Мы получили тревожные сведения о том, что немцы разорили множество венгерских деревень, — продолжил Рауль. — Им помогали венгерские нилашисты. Несколько сотен тысяч евреев были арестованы и пропали без вести.
— Евреи будут в дальнейшем свезены в специальные трудовые лагеря, — начал было Хорти, но Валленберг перебил его:
— Вы управляете Венгрией, Ваше превосходительство. И значит, отвечаете за уничтожение евреев в этой стране. Правда состоит в том, что немцы уже убили всех этих евреев с венгерской помощью. Союзники соберут военный трибунал, чтобы судить всех нацистских преступников, как немцев, так и венгров.
Он понизил голос:
— Все знают, что Германия уже проиграла войну. Ночные бомбежки — это только первые ласточки. Используйте свой шанс сейчас, Ваше превосходительство! Сложите оружие и заключите мир с союзниками!
Наконец-то он решился сказать это! Рауль расправил плечи, чтобы стало легче дышать. Он сам удивлялся собственной дерзости.
— Все не так просто, как вам кажется, — ответил Хорти медленно. Тяжело дыша, он провел рукой по лбу. — Силы немцев в Венгрии велики. Я сделаю все, что смогу, чтобы спасти честь страны. Я буду просить правительство постараться спасти столько евреев, сколько будет возможно.
Адмирал с трудом поднялся. Аудиенция закончилась.
— Желаю вам удачи, — сказал Хорти и протянул руку.
Валленберг поклонился и покинул зал. На свежем воздухе ему стало легче. Он осмелился сказать правду!
— Ну, как все прошло? — осторожно спросил Лангфельдер, когда они отъехали.
— Весьма элегантный пожилой господин, — ответил Рауль. — Его форма с орденами действительно производит впечатление. Но что касается морали, тут превосходство было на моей стороне. Похоже, Хорти не желает понимать, что делают немцы. Теперь главное, чтобы он отказался сотрудничать с ними. Без венгерской помощи Эйхману будет сложно арестовывать евреев в Будапеште.
Когда Рауль въехал в ворота шведского посольства, коллеги обступили его.
— Поздравляем с днем рождения! — закричали они и запели «Долгие лета».
Кто-то откупорил бутылку шампанского. Рауль был совершенно сбит с толку:
— Ах, да! Сегодня же мой день рождения. Тридцать два года. Совсем из головы вон!.. Спасибо вам большое!
Он открыл свой подарок и рассмеялся. Это был портфель атташе!
— Я знаю, что вам намозолили глаза мои рюкзаки, — сказал он и поднял портфель. — Теперь у меня наконец-то появился шанс стать настоящим дипломатом.
Все засмеялись и подняли бокалы.
Валленберг очень много работал, но он был доволен. В первый раз у него было дело, которое наполняло его энтузиазмом.
«Видел бы меня сейчас дедушка!» — думал он.
В первом письме к матери от 16 июля Рауль так писал о своей работе:
«У нас ужасно много дел, и мы работаем день и ночь. Похоже, наши первые попытки в рамках гуманитарной акции принесли удачу».
Но у него была и печальная новость:
«Пожалуйста, пригласи к нам доктора Лауера с женой. Я вынужден сообщить, что родители фру Лауер и, возможно, их сын погибли».