На перроне поднялся небывалый переполох. Венгры обнимали друг друга и кричали: «Ура!». С немцами было покончено. Если все сложится удачно, то штурм Будапешта войсками Красной Армии не состоится. А возможно, скоро здесь будут американцы. Жизнь вернется в обычное русло.
Немецкие военные, находившиеся в поезде, подняли шум.
— Нас предали! — кричал взбешенный капитан.
— Смерть венграм! — орал другой.
— Вон отсюда! — закричал немецкий офицер на шведских женщин. — Вы все предатели!
— Остановитесь! — заревел Пер Ангер и поднялся навстречу фашисту. — Я сейчас же подам на вас рапорт немецкому министру в Будапеште!
Это подействовало. Немцы примолкли, и Пер Ангер смог разместить в поезде шведских женщин с детьми. Пер пытался успокоить их.
Но подошедший кондуктор снова напугал пассажиров.
— Не забудьте пригнуться, если начнется обстрел поезда, — предупредил он. — Во время налета поезд остановится, вы должны немедленно покинуть вагон и броситься вниз на землю где угодно. И не мешкайте!
Теперь все по-настоящему запаниковали. Паровоз свистнул, и поезд, дернувшись, тронулся. Пер захлопнул дверь вагона. Из окон на него печально смотрели женщины.
— Удачи! — прокричал он и помахал им шляпой.
По дороге с вокзала Пер Ангер услышал голос адмирала Хорти, раздававшийся из громкоговорителей:
— Поэтому я принял решение сложить оружие и просить мира. Немцы вскоре покинут страну. Это означает, что для Венгрии война окончена. Я повторяю, война окончена.
Площадь была заполнена ликующими жителями. Несколько евреев спороли свои желтые звезды. Группа угрюмых нилашистов в зеленых куртках поспешила убраться подобру-поздорову. Какая-то женщина плюнула им вслед.
В шведском посольстве все собрались у радиоприемника.
Заявление Хорти транслировалось снова и снова.
— Да, это правда, войне конец, — сказал Рауль.
— Наконец-то мир! — воскликнула графиня Нако.
— Шампанского! — закричал Томаш Вереш.
— Да, это стоит отпраздновать, — поддержал посол Даниельссон.
Когда Пер свернул на мост Елизаветы, его остановили немецкие военные полицейские.
— Стой! — закричали они по-немецки и подняли автоматы.
Притормозив, он огляделся и увидел на другой стороне Дуная немецкие танки, поворачивавшие к королевскому дворцу. У перекрытого въезда на мост скапливались машины.
Пер опустил стекло и выглянул.
В шведском посольстве все праздновали победу. Даниельссон поднял бокал.
— За мир! — сказал он. — И за свободу Венгрии!
Рауль и его коллеги подняли бокалы с французским шампанским.
Внезапно из радиоприемника раздался немецкий военный марш. Затем что-то хрустнуло, и голос диктора объявил по-немецки:
— Все разговоры о сложении оружия — предательство. Борьба будет продолжаться! Хайль Гитлер!
Даниельссон опустил бокал.
— Нам следовало это предвидеть, — сказал он тихим голосом. — Немцы захватили власть. Они никогда не покинут Венгрию по доброй воле.
ВСТРЕЧА С ВРАГОМ
Последующие дни были похожи на кошмар. Немцы захватили власть по всей стране. Они сместили Хорти и увезли его как пленника в Германию. Правителем страны был назначен глава венгерских нацистов Салаши; повсюду у общественных зданий и мостов появились немецкие патрули.
По улицам разъезжали немецкие танки. Эйхман вернулся в Будапешт, чтобы завершить свою миссию: уничтожить всех евреев в городе.
Теплое бабье лето сменилось сырой и холодной осенней погодой. Дождь и ветер срывали с деревьев пожелтевшую листву.
Банды нилашистов бродили по улицам и площадям и праздновали победу. Многие молодежные группировки присоединились к «скрещенным стрелам». Некоторым ребятам едва исполнилось четырнадцать. С сигаретой во рту и пистолетом в руке эти юные бандиты расхаживали повсюду и требовали «уважения». Многие из них были пьяны и развлекались беспорядочной стрельбой из своего нового оружия. Теперь они могли совершать преступления и безнаказанно грабить людей среди бела дня.
Положение евреев в Будапеште стало еще хуже, чем раньше. Им запрещалось даже выходить из дома. Всех евреев согнали в специальное гетто, обнесенное высоким забором. Оно располагалось в квартале около синагоги. Из гетто было только два выхода, которые день и ночь охранялись нилашистами. Мужчин в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет отправляли на принудительные работы. Остальные не имели права покидать гетто.
Банды нилашистов постоянно вторгались в гетто. Они избивали стариков, женщин и детей прямо на улицах, отнимали у них ценные вещи — часы и обручальные кольца. Они заставляли евреев стоять под холодным дождем и избивали их до полусмерти. То там, то здесь на улицах гетто слышались выстрелы, и кто-то падал замертво.